– У тебя всегда виноват кто-то другой. В рапортах ты вечно сваливаешь на кого-нибудь вину за свои провалы, а они все продолжаются и продолжаются, не так ли?
– Нет. Если бы это было так, я не был бы сейчас заместителем директора, правда? Так что, если кто так и считает, то только ты один.
– Так считают все, кто когда-либо работал под твоим началом, – сказал Беккер, направляясь в душевую.
Хэтчер прошел следом и остановился, отвернувшись, в дверях.
– Мы могли бы найти некий компромисс. Конфликты неизбежны, но всегда разрешимы. Что поделать, люди иногда не сходятся характерами.
– Я ничего не имею против твоего характера, Хэтчер, только против тебя, – сказал Беккер.
Хэтчер деланно рассмеялся.
– Эту проблему решить можно, – бодро проговорил он и, не получив ответа, повернулся взглянуть на Беккера. Тот с закрытыми глазами стоял под струями воды. Аккуратно прицелившись обеими руками, Хэтчер с огромным удовольствием всадил ему в грудь четыре воображаемые пули.
Когда Беккер вернулся в раздевалку. Хэтчер сидел на скамейке, разглаживая стрелку на брюках.
– У нас имеются неподтвержденные данные, что на прошлой неделе в страну проник террорист из Европы, – сообщил он.
Беккер повернулся к нему спиной и принялся вытираться полотенцем.
– Какие данные?
Хэтчер перестал пощипывать стрелку и провел ладонью по бедру.
– Израильский агент, ведущий наблюдение за группировкой Бени Хасана, доложил о необычной встрече Таги Хаммади с неизвестным, личность которого установить не удалось, – ответил он, не обращая внимания на тот факт, что ему приходится лицезреть спину Беккера. При данных обстоятельствах он предпочитал считать это скорее за вежливость, чем за оскорбление. – Встреча состоялась посреди озера Комо, и после длительного разговора этот неизвестный столкнул старика Хаммади в воду.
– Чем всем нам сделал одолжение, – рассмеялся Беккер.
– Мы не думаем, что он пытался его утопить. Он просто создавал себе запас времени, чтобы скрыться. Хаммади выловили телохранители, но он не позволил им преследовать обидчика. – Хэтчер помолчал, разглаживая складки на второй брючине. – Это странно, тебе не кажется?
– Израильтянин проследил за неизвестным?
– Он маскировался под местного рыбака и не мог ничего предпринять, не раскрыв себя.
Беккер надел брюки и присел на скамейку надеть носки и ботинки. Он понимал, что Хэтчер нарочно скармливает ему крохи информации, подобно ловцу птиц, подкидывающему жертве все более лакомые кусочки по мере приближения к западне.
– Интересно, – сказал он. – Ну и что?
– Двумя днями позже в международном аэропорту Монреаля произошел инцидент при проверке паспорта пассажира, прибывшего рейсом из Польши. Этот пассажир убил двух рабочих багажного отделения, едва не прикончил агента иммиграционной службы, после чего угнал багажный кар и скрылся, перепрыгнув через забор.
– Как это едва не прикончил?
– Он зажал агенту сонную артерию, и тот едва не погиб от кислородного голодания мозга. Теперь он, возможно, навсегда останется инвалидом, мозг получил неизбежные повреждения. Он совершенно не помнит, что произошло, но это обычное последствие такого рода травмы. Есть несколько свидетелей инцидента, но они как всегда дают абсолютно взаимоисключающие показания. Одному запомнилось, что тот человек был высоким; другому – что низеньким; третий утверждает, что у него были светлые волосы; четвертый, что темные, и так далее...
– Но они, по крайней мере, сходятся на том, что это был мужчина.
– Да, молодой мужчина. Моложавый, лет тридцати, плюс-минус два-три года. Очевидно, настоящий профи. Все произошло чрезвычайно быстро, но никто не заметил, чтобы он хоть сколько-нибудь торопился.
Беккер был заинтригован, однако ему страшно не хотелось показывать, что дело его заинтересовало. Это дало бы Хэтчеру пусть маленькое, но все же удовлетворение.
– Есть основания предполагать, что это один и тот же человек? – спросил он, не сумев побороть любопытство.
– На самом деле, нет. Но Бени Хасан в прошлом использовал польские паспорта, и этот тип прибыл польским рейсом.
Хэтчер пожал плечами. – Маккиннон находит это «интересным совпадением». Парень – профессионал. Сорвался при проверке паспорта, значит, не вез контрабанду, а сам ехал контрабандой.
Закончив застегивать рубашку, Беккер заправил ее в брюки.
– Звучит серьезно.
– Если только мы не дуем на воду, – сказан Хэтчер.
Беккер знал, что это не так, но ему не хотелось больше задавать никаких вопросов Хэтчеру, самодовольство которого росло с каждой новой, проявленной им, искоркой интереса. Поэтому, спокойно закончив одеваться, он направился к выходу, бросив через плечо:
– Всегда рад повидаться с тобой, Хэтчер.
– На следующий день в Монреале в контейнере со строительным мусором был обнаружен труп некоего Роберта Кармайкла. Если бы строители в тот день не завершали работы, тело не нашли бы еще, по меньшей мере, неделю, если бы вообще нашли.
– Канада становится опасным местом, – прокомментировал Беккер, задержавшись у двери. – Пожалуй, нам всем пора сняться с насиженных мест и двинуть в Австралию. Обязательно передай Маккиннону мое почтение.
– А вот это тебе понравится, – сказал Хэтчер, не делая попытки подняться со скамейки. – Кармайкл был убит посредством постороннего предмета, введенного ему в ушной проход. Рядом с контейнером был найден заостренный кусок проволоки от вешалки для пальто. Правда, результатов лабораторного анализа на наличие на ней крови еще нет, но, скорее всего, его прикончили именно этим куском проволоки.
Беккер прислонился к косяку и мгновение задумчиво разглядывал свои туфли, затем спросил неприятным тоном:
– Хэтчер, откуда такая уверенность, что эта часть твоей истории мне будет особенно по душе?
– Я просто не совсем удачно выразился.
Беккер поднял глаза, встретившись с Хэтчером взглядом. Хэтчер сразу почувствовал себя неуютно. Взгляд Беккера пугал его.
– Я не хотел этим ничего сказать. Не надо обижаться.
– Я не люблю рассказов о человеческих смертях, – ровным голосом проговорил Беккер.
– Конечно, я и не думал на это намекать...
– Я не люблю смаковать кровавые подробности. Меня не пробирает от них дрожь извращенного удовольствия, как ты, кажется, полагаешь.
– Ничего подобного. Честно.
– И что важнее всего, я очень не люблю тебя, Хэтчер.
– Я это знаю, но мы же профессионалы и понимаем, что личные чувства не должны мешать работе.
– В нашей работе иногда случается убивать, – холодно продолжал Беккер, – но никому это не прибавляет счастья. Никто не получает от этого садистского удовольствия.
«Есть! – воскликнул про себя Хэтчер. – Я его достал! По самому больному месту!»
– У меня и в мыслях не было приписывать тебе нечто подобное, – пробормотал он. – Однако...
Беккер шумно вздохнул, будто бы успокаивая себя перед тем, как выслушать очередную глупость, и склонил голову на бок, став похожим на птицу, разглядывающую червяка. «Или следующий кусочек приманки», – подумал он. Он уже знал, что шагнет в западню, но не хотел давать Хэтчеру повод думать, что это было предопределено заранее.
– Однако... человек, который нашел время изготовить оружие вроде двадцатисантиметрового куска
