несчастного, казалось, вот-вот лопнут. Лицо его покрылось складками и начало сползать вниз, обнажая кости черепа. Эйб отвернулся. Гаргон, упав на четвереньки, изверг на камни содержимое желудка. Они не увидели, как рухнуло наземь бездыханное тело Тригса – брызнули во все стороны красно-зеленые капли. Осталось незамеченным и то, как сколопендры, вынырнув у мертвеца из-за пазухи, подползли к Эстанору, взобрались вверх по его ногам и вернулись туда, откуда вышли – в светящуюся зеленым рану на животе волшебника.
– Так будет с каждым, кто поднимет на меня руку, – повернувшись к наемникам, произнес Эстанор еще одну избитую фразу. – Надеюсь, вам двоим хватит благоразумия, чтобы не повторять ошибки, которая свела в могилу вашего вспыльчивого товарища. Он, кстати, кое-что оставил вам в наследство. Не желаете вступить во владение?
– Да какой он, к троллям зеленым, товарищ? – Эйб уже отгребал половину золотых из кошелька покойного Тригса. – Так, пришей-пристебай.
– А землероек он, все же, ловил неплохо, – пробурчал Гаргон, забирая себе оставшуюся часть. Но поделить поровну тридцать три монеты возможным не представлялось.
– Что же нам делать с этой монетой? – задумчиво произнес Эйб, вертя между пальцами желтый кругляш.
– Пополам ее не разрежешь, – почесал в затылке Гаргон.
– Неужели вцепитесь друг другу в глотки из-за каких-то десяти дзурканов? – презрительно усмехнулся Эстанор. – Отдайте-ка лучше ее покойнику. На память о старых добрых временах вашей 'дружбы'.
– Так тому и быть, – Эйб швырнул монету туда, где пузырилось на камнях буро-зеленое месиво, еще три минуты назад бывшее живым человеком. Когда кусочек золота достиг цели, раздался отвратительный хлюпающий звук, от которого по громадному телу Гаргона вновь пробежал рвотный спазм.
– Что-что, а землеройки вам больше не понадобятся, как равно и сам Тригс, – продолжая жутко ухмыляться, молвил Эстанор. – Теперь уж если есть – так нежнейшую телятину, пить – изысканные вина, спать – так только на гагачьем пуху! – голос его обрел вдруг такую убедительность, что наемники вмиг забыли о гнусном зрелище, которое они только что видели по 'милости' хозяина.
– Ну да, а иметь – так девственную принцессу! – продолжил список грядущих свершений Эйб.
– Богиня, как раз об этом я и мечтал всю свою жизнь! – простонал Гаргон.
– Богиню тоже забудьте, – жестко проговорил Эстанор. – Не пойму, зачем вам может быть нужна Занзара, когда есть я. Я могу исполнить любое желание – это лишь вопрос времени. Но главное условие заключается в том, – волшебник покачал пальцем перед лицами своих громил, – что вы должны безоговорочно мне подчиняться. Хуже не будет. Так идите же сюда! – Эстанор вновь приблизился к краю бездны. Эйб и Гаргон послушно заняли места справа и слева от него.
Эстанор воздел руки к небу и что-то выкрикнул на неизвестном наемникам языке. Небо над мертвым городом прорезала ослепительная вспышка. Секундой позже раздался оглушительный раскат грома.
Время словно замедлилось – молния, ударившая прямо в хищно зияющий провал, медленно ввинчивалась в темную глубину, шипя и извиваясь, точно змея. Наемники попятились назад.
– Стоять на месте! – приказал Эстанор. Биланцы повиновались. Гаргон лишь слегка присел и, застыв на полусогнутых ногах, закрыл лицо ладонями. В свете продолжавшего стекать с небес холодного пламени это выглядело очень комично. Эйб, поглядев на подельника, презрительно сплюнул через плечо.
Сошествие 'божественной стрелы' в древний могильник дзергов, наконец-то, завершилось. Сотни крошечных серебристых искр некоторое время плавали в воздухе над провалом, но вскоре растаяли. Несколько долгих минут ничего не происходило.
Потом из подземных глубин поползли на поверхность струйки полупризрачного белого тумана. Подобно щупальцам морского чудовища, поднялись они к помощникам Эстанора и принялись ощупывать их одежду, волосы и лица. Эйб начал брезгливо морщиться. Гаргон от страха разинул рот.
– Сохраняйте спокойствие, – повернувшись к ним, произнес волшебник. – Так и должно быть. Это нужно для того, чтобы вы стали сильнее.
Ни сам он, ни биланские грабители не знали, что совсем недавно на этом месте уже звучали точно такие же слова1…
Глава 21
Путь подходил к концу. Впереди уже маячили пики горной гряды, отделявшей оскверненное дурной магией Южное побережье от безопасных областей. Горы эти возникли здесь не сами по себе – их создали волшебники древности, оставив всего один проход, через который и осуществлялось сообщение между Арланией и Дикими землями. Именно к этому проему между скалами и двигалась сейчас команда Борланда.
Дорога из широкого тракта превратилась в узкую тропу, по которой уже не могли ехать бок о бок все пятеро всадников. Продолжая двигаться с прежней скоростью, лошади просто переломали бы себе ноги. Так что пришлось 'отряду Дорнблатта' перевести своих скакунов на неспешную поступь.
Чем ближе подъезжали путники к Диким землям, тем более мрачным и неприветливым становился окружающий пейзаж. Сочные луга, покатые бока поросших зеленью холмов, леса и рощицы с весело щебечущими птицами, полноводные реки – все это осталось позади. На смену симпатичным арланским угодьям явилась бесхозная и почти бесплодная сухая степь. Произрастали здесь только черные колючие кусты без листьев. Между ними шныряли туда-сюда желтокожие ящерицы с красными глазами. Рептилии часто останавливались и смотрели на всадников. От взглядов алых бусинок кое-кому в команде стало не по себе.
– Эти твари меня сейчас с ума сведут, – пожаловался ехавший рядом с Заффой Намор Долгонос. – Пялятся так, что кажется, будто у них в головах человеческие мозги.
– Здесь, в окрестностях Диких земель все может быть, – сказал, повернувшись к нему, волшебник. – Падшие лорды много экспериментировали с самыми гадкими разновидностями черной магии, и последствия их занятий могли затронуть не только само побережье, но и близлежащие территории. Так что я не удивлюсь, если окажется, что ящерицы и впрямь разумны и, может статься, уже плетут какие-то козни…
– Ну, обнадежил, нечего сказать, – проворчал Намор.
– А кем они вообще были – лорды-то эти? – полюбопытствовал Борланд, слегка замедлив ход своего коня, чтоб поравняться с Заффой.
– Как, Дорнблатт разве не рассказывал тебе об этом? – удивился биланец.
– Увы. Мы с ним занимались только практикой, а почти вся теория осталась за скобками. Не говоря уже об истории.
– Однако Пентакль Света дает немалые преимущества, – хмыкнув, промолвил Заффа. – Простой волшебник не сможет освоить практическую магию, не изучив перед этим теории.
– Лестно слышать такое, – усмехнулся Борланд. – Сравниваешь меня и 'простого волшебника'…
– Ты, главное, нос не задирай, – посоветовал Заффа. – Так вот, касаемо Падших лордов. Некогда они были обычными аристократами, никому не доставлявшими неприятностей. Им, конечно, далеко было до нашего Фирена1, случались среди них личности алчные, заносчивые, жестокие. Ну, да такого 'добра', в общем-то, и среди простого народа хватает, а если уж о голубой крови говорить – так тем более.
Над головами всадников промелькнул нетопырь. Должно быть, Ревенкрофт заинтересовался их беседой, услышав слово 'кровь'.
– Однажды на Южном побережье объявился какой-то пришлый смутьян-волшебник, – продолжал Заффа. – О нем и прежде-то мало что было известно, а ныне, думаю, абсолютно все забыто. Имя уж точно. Даже Дорнблатт не знает.
– Когда ж это было? – уточнил Весельчак.
– Да лет пятьсот уж минуло с тех пор, – сказал Заффа. – Видишь, какая пустошь кругом? Быстро такое не происходит. Рассказываю дальше насчет Падших. Называть так их стали после того, как графы и бароны, поддавшись увещеваниям смутьяна, начали черной магией баловаться. До того они промеж собой не
