ему парусник. Его реакция меня поразила! Он так несказанно обрадовался, растрогался, развеселился. Все время вертел мой подарок в руках, объяснял, где какой парус…
– Олеська, ты чудо… – произнес он вдруг, пристально глядя мне в глаза. – И я, кажется, тебя люблю…
– Когда кажется, креститься надо, – отшутилась я испуганно.
Он перекрестился, правда, как-то неумело, прислушался к себе и сказал:
– Не помогло!
У меня сердце ушло в пятки.
… Внезапно мои воспоминания прервал стук в дверь.
– Олеська, дрыхнешь?
– Входи!
– О, какой отсюда вид! А где эта мымра?
– Почему мымра? – засмеялась я.
– Не знаю, просто есть в ней что-то мымристое. Так где она?
– Обещала скоро позвонить.
– Ну чего ты валяешься? Смотри, какая погода. Пошли, искупаемся!
– Не выдумывай, вода холодная.
– Тогда позагораем! Надо пользоваться моментом. Вставай, вставай, я хочу кофе! Можем пообедать внизу, хозяйка предлагала.
– Но мы же вроде приглашены на обед…
– Знаешь, я есть хочу, а когда этот обед еще будет. У меня в детстве была нянька, которая всегда говорила: «Ты сперва нажрися, наприся, а потом ступай в гости!»
Я вдруг тоже проголодалась.
Обед был чудесный – протертый овощной суп, необыкновенно нежный и вкусный, жареная свежая рыба и какой-то фантастический десерт со взбитыми сливками.
Мы успели все съесть, а Арина все не звонила. Миклашевич закипал.
– Могла хотя бы позвонить, что это за хамство? Если через два часа она не появится, мы уезжаем. С такими людьми нельзя иметь дело.
И в этот момент раздался звонок.
– Извините ради бога, мой муж куда-то пропал… Я через десять минут заеду за вами…
– Не торопитесь, мы уже пообедали! – холодно произнес Миклашевич, забрав у меня трубку.
Было слышно, как она что-то лопочет.
– Я ж говорю, мымра! – сердито буркнул Миклашевич. – Муж пропал! Куда он денется! Загулял, небось, он, видишь ли, с утра уехал с другом на рыбалку. Как будто без него нельзя посмотреть дом… Идиотка!
– Митя, не злись. Ты уже пообедал, расслабься!
– Я сюда не расслабляться приехал, мое время дорого! Да и твое тоже! А этот барон тоже хорош! Если договорился с людьми, какая на фиг рыбалка? Черт знает что! Не хочу я с ними никаких дел иметь! Давай прямо сейчас уедем!
– Миклашевич, остынь! Барон-то нашелся?
– А черт его знает, я не понял!
– Ну ты даешь! А вдруг он утонул?
– Ну, если утонул, это его извиняет…
– А если нет?
– Если нет, тогда пошел он к дьяволу! А вот и мымра! И барон с нею! Не утонул, голубчик!
Я выглянула в окно. Арина уже взбегала на крыльцо, а Роза стоял у машины и курил.
Мы вышли на крыльцо.
– Извините нас, пожалуйста, так неловко вышло… Вы действительно отказываетесь от обеда?
– Действительно! Наше время дорого, мадам! Едем сейчас смотреть дом.
Когда Роза увидел меня, у него буквально отвисла челюсть.
– Познакомься, Мэтью, это госпожа Миклашевская, известная писательница, а в прошлом архитектор. Она будет нашим дизайнером!
– Простите, мадам, в нашей среде это называется декоратором! – холодно поправил ее Миклашевич, обмениваясь рукопожатием с Розой.
– Ох, да какая разница, впрочем, как угодно, – пробормотала Арина.
– Прошу меня простить, я на рыбалке так увлекся, что позабыл обо все на свете. Здравствуйте, я очень рад! – сказал он, пристально глядя мне в глаза, и не поцеловал, а пожал руку. – Мы где-то встречались? Мне знакомо ваше лицо…
– Да нет, по-моему, не встречались, – сказала я и подмигнула ему. Зачем и сама не знаю. Просто из хулиганства.
Миклашевич захотел ехать на двух машинах, чтобы ни от кого не зависеть.
– По-моему, ты его сразила наповал, этого барона, – усмехнулся он, пристроившись в хвост «вольво».
– Глупости! Я не из тех женщин, что сражают на повал.
– Вообще-то правда, но бывают исключения. Только не вздумай завести с ним роман.
– А почему, собственно?
– Ну, во-первых, я этого не хочу, а во-вторых, Арина не допустит. Она, знаешь ли, из разряда «щука- пикант».
– Миклашевич, ты как всегда непоследователен. То она мымра, то вдруг щука-пикант. Кстати, первый раз слышу такое определение.
– Неужели? Для писательницы это непростительно.
– Возьму на вооружение!
В дом я влюбилась сразу. Он стоял на взгорке над озером, а вокруг заросли черемухи. Все было запущено и до ужаса романтично.
– Миклашевич, это чудо!
– Это чудо потребует столько трудов… И денег, кстати. Не уверен, что они на это пойдут, тетка, по- моему, прижимиста. Так что особенно губу не раскатывай! – шепотом посоветовал он.
– Вся эта земля ваша? – спросил он у Матвея.
– Да, дом я получил, а землю пришлось купить. Мне, собственно, столько и не нужно, но продавали весь участок целиком. Но в этом есть своя прелесть, да и выгода тоже.
– Да, если через несколько лет продать все вместе, можно недурно заработать, – заметил Миклашевич. – Ну-с, пошли внутрь.
Изнутри дом являл собою зрелище жалкое до слез.
– М-да, – сказал Миклашевич, – если здесь и водятся привидения, то весьма убогие.
– И слава Богу! Никакие рыцари не будут бряцать доспехами, к тому же я не уверен, что привидения водятся в столь жалких помещениях. Хотя, об этом лучше спросить писательницу, – улыбнулся новоявленный домовладелец.
– Ну, писатели куда хотите могут поместить призраков, не проблема! – засмеялась я.
Арина и Миклашевич направились в подвал.
– Послушайте, откуда вы меня знаете? – поспешно прошептал Роза. – Что это был за розыгрыш?
– Это моя писательская тайна.
– Вы меня интригуете?
– Да!
– Это вызов?
– Боже упаси!
– Олеся! Где ты? – донесся громкий голос Миклашевича. – Иди сюда, посмотри!
Черт побери, что за игры в самом-то деле? И зачем Арине понадобилось приглашать сюда эту письменницу? Что она может? Или она попросту любовница этого архитектора? Говорят, он великолепно отреставрировал дом Матевосяна и вообще мастер своего дела. Возможно, конечно, но при чем тут писательница? И зачем эти дурацкие игры? Чего ей от меня надо? А она интересная,
