– Если хочешь, можешь взять сегодня машину.
– Да нет, спасибо, не хочу никаких заморочек, где там парковаться, я ж с ума сойду.
– Пожалуй, это мудро. Лучше взять такси.
Обожаю ходить по магазинам за границей, особенно когда мне ничего определенного не нужно, а деньги есть. Они не так давно у меня появились и я еще не привыкла к ним, они доставляют мне удовольствие, нет, не так – мне доставляет удовольствие их тратить. Я никогда не роскошествую, не покупаю шмотки от кутюр или драгоценности, с ума не схожу, но… Словом, я побрела по любимым мною мюнхенским улицам, никуда не торопясь, ни о чем не думая, просто наслаждаясь жизнью. Через два часа я, накупив всякой нетяжелой ерунды, решила передохнуть в кондитерской, а потом с новыми силами побрела дальше. Ровно в три я в изнеможении присела на край фонтана на Мариенплатц. Вскоре появился Гоша.
– Нагулялась? Еле жива, да?
– Да! Куда пойдем?
– Далеко не стоит, не дойдешь, по-моему.
– Это точно! Но я хочу сидеть на воздухе.
Мы нашли премилое заведение.
– Ну, как Марика?
– Нормально.
– А Майка?
– Что Майка? Майка просто подруга детства.
– Ах, подруга детства! Гошка, ты почему мне ничего не сказал?
Он вспыхнул.
– Про что?
– Про бабушку.
– А зачем?
– Как зачем? Я бы с ней поговорила…
– А толку что? И вообще, мам, раз ты сама начала… Знаешь, дед хочет, чтобы я остался здесь, с ним. Он для этого и дом снял… Мам, я лучше с ним останусь, ладно?
Я замерла.
– Понимаешь, я не хотел тебе говорить, думал, дед сам скажет… Но лучше я… Я не могу больше с бабушкой…
– Гошка, но почему ж ты мне ничего не говорил, мне казалось, ты ее любишь, тебе с ней хорошо…
– Мама, ты же так хотела жить одна, я понимаю тебя, ты работаешь и личная жизнь…
Меня бросило в жар.
– Какие глупости ты несешь! Одно твое слово и я бы все сделала по—другому… И уж ни за что бы тебя ни бросила с бабкой…
– Да я тогда тоже еще не знал… Когда ты съехала, тогда, в общем-то, все и началось…
– Да что началось-то, Гошенька?
– Ничего такого… Она меня не била, голодом не морила…
– Еще не хватало!
– Понимаешь, когда ты еще с нами жила, она… как бы это сказать… меньше выступала, понимаешь? Но это бы все ладно, но она начала на тебя наезжать… причем не со мной, а со своими старпершами… Олеся никудышная мать…
– Оказывается, она была права, – с горечью проговорила я.
– Ничего подобного, ты самая клевая! И еще всякие гадости про тебя говорила… Но это ладно, она старая… Но мне одна девчонка в школе сказала, что бабка когда-то настучала на тетю Юлю в гебуху… Я не поверил и решил спросить у бабки сам… Вот тут началось… Мам, скажи мне честно, я уже почти взрослый, это правда?
– К сожалению, правда. Я сама долго в это не верила… Вернее, не хотела верить… Но когда узнала, ушла от нее…
– А зачем вернулась?
– Положение было безвыходное, да и жалко мне ее стало, времена-то поменялись, ее с работы поперли, она растерялась…
– И ты ее простила?
– Простила, наверное. Она же все-таки мне мать.
– А тетя Юля?
– Что?
– Она не нашлась?
– Нашлась. Только бабушке об этом ни слова.
– Мам, я к ней не вернусь.
– Гошенька, я после разговора с Майкой и сама так решила. Я куплю двухкомнатную квартиру и будем жить вместе. Вот вернусь отсюда и займусь… Постараюсь к началу учебного года успеть…
– Нет, мама, я останусь с дедом! Я хочу остаться с ним! Ты не обижайся, я тебя знаешь как люблю, но сейчас мне лучше будет с дедом.
– Это не из-за Марики?
– Нет, просто я сейчас деду нужнее, чем тебе… И потом он мужчина, – потупился он.
– Воображаю, что будет с бабушкой…
– Да ничего особенного, просто будет поливать тебя еще больше, и деда заодно… Мам, а расскажи про тетю Юлю! Где ты ее нашла?
– Это она меня нашла.
И я выдала сыну сильно приукрашенную версию Юлькиного появления в Москве.
– Мам, а мы правда к ней поедем? – загорелся Гошка.
– Ну, разве что на Рождество, мы говорили о сентябре, а я в тот момент забыла, что у меня же книжная ярмарка… И вообще… Там будет видно.
– Она тебе не понравилась через столько лет, да? – спросил не в меру проницательный сын. – Она стала как бабка?
– Ну в общем-то ты прав…
– Мам, так ты мне позволишь остаться?
– Ты твердо решил?
– Да.
– А если у меня будет двухкомнатная квартира?
– Нет, мам, я не из-за квартиры, я просто хочу с дедом… Но я буду приезжать, и ты к нам, сколько захочешь… И потом дед говорит, что армия…
О, армия более чем весомый аргумент в пользу такого решения. Какая мать в наше время не замирает от ужаса, слыша это слово, какая мать не примеряет на себя каждое сообщение о побеге солдат из части, о беспределе в казармах… Я хорошо помню, как покончил с собой в армии мой одноклассник Серега Колосков… А Ванька Федотов сошел с ума…
– А где же ты будешь учиться? У тебя не такой уж хороший немецкий…
– А ты знаешь, дед со мной дома говорит только по-немецки, и дружок у меня есть, Клаус, он вообще по-русски ни в зуб ногой… Мам, ты не расстраивайся, мне тут будет хорошо, правда-правда! Знаешь, я хочу еще мороженого!
Вечером, когда Гошка лег спать, Владимир Александрович налил нам по рюмке коньяка и сказал:
– Олесенька, я так понял, что Георгий уже поговорил с тобой?
– Поговорил, – вздохнула я.
– И что ты на это скажешь? – с некоторым даже страхом спросил он.
– А что я могу сказать, вы же все уже без меня решили… И вероятно это мудрое решение, хотя мне очень больно, но я сама виновата… Я оставила Гошку на маму, занялась своим писательством… И вот так теперь все вышло… Но когда Гошка сказал про армию, я даже в душе заткнулась. Все более чем понятно. Да и вы куда лучше сумеете воспитать в нем мужчину… Но я буду его содержать. Вы скажите мне, сколько
