Он залпом выпил коньяк.
– Еще!
Она налила. Ей было жалко его сейчас.
Он выпил. Поставил бокал.
– Еще?
– Да!
Она налила еще.
– Возьми хотя бы конфету, – посоветовала Лали.
– А ты что это вдруг расщедрилась?
– Мне жалко тебя, Тоник.
– Жалко? – Он позеленел. – Тебе меня жалко?
– Жалко.
– Это почему же?
– Потому что ты… Потому что ты как маленький, тебе не дали игрушку…
– Ты как была дурой, так и осталась. Жалеет она меня…
– Скажи лучше, как встретился с сыном?
– Встретился… Я ему триста лет не нужен.
– И он тебе, по-видимому, тоже?
– Глупости!
– Да нет… Зачем тебе взрослый парень, чужой совершенно, любящий память о другом отце? Которого нужно завоевывать еще… И ты прав. Тоник, найди себе хорошую красивую девушку, женись, сделай ребеночка, ты еще молодой, успеешь вырастить, воспитать.
В комнату вдруг вошел Вир. Потянул носом воздух и улегся у ног хозяйки.
– Хороший совет, – фыркнул Платон.
– И еще – найди себе девушку в России. И пусть ваш ребенок говорит по-русски. Тогда на старости лет он не покажется тебе чужим. Я знаю, что говорю. Поверь, я желаю тебе добра.
– Черт, я что-то окосел…
– Хочешь кофе?
– Хочу.
– Тогда идем на кухню.
Они перешли на кухню. Вир тоже явился за ними.
– Умница, – потрепала пса за ухом Лали и включила кофеварку.
– Он что, охраняет тебя?
– Да.
– А я внушаю ему опасения?
– Любой пьяный внушает ему опасения.
– Вон даже как… И ты что, одна в этом домище?
– Да.
– И тебе не страшно? Или у тебя тут любовник прячется?
– Никто у меня не прячется.
– Ну да, твой любовник в Москве. А он как, устраивает тебя в постели?
– Тоник, замолчи. Уши вянут.
– А с моим братом у тебя ничего не вянет, все только расцветает? Да?
– Пей кофе. И я вызываю такси.
– Я тут останусь.
– Нет, тут ты не останешься!
– Боишься?
– Тебя? Нисколько. Ты не страшный зверь, Тоник.
– Ага, значит боишься за свою репутацию в глазах соседей? Здесь же соседи всегда начеку. В случае чего всегда донесут, расскажут мужу.
– Боже, как ты пьян!
Она взяла телефон и вызвала такси.
– Гонишь?
– Гоню.
– Ладно, я поеду… Но не рассчитывай на Родьку. Он такой бабник… Поматросит и бросит. Ты ему, видно, еще не дала, вот он и ярится…
– С чего ты взял, что он ярится? Я об этом ничего не знаю.
– Зато я знаю. Он когда о тебе речь заходила, просто стойку делал… И пустил меня по ложному следу, как последний идиот! И вообще, он холодный, расчетливый гад. Я приехал к нему после стольких лет, а он почуяв, что я могу быть ему соперником, тут же подложил под меня свою девку, Фаину, чтобы отвлечь от тебя. Разве порядочные люди так поступают? А девка любит его так, что на все для него готова…
Лали вздрогнула. Известие о какой-то Фаине неприятно ее поразило.
– А ты, конечно, воспользовался?
– Почему бы и нет? Она настоящая красотка и моложе тебя. Но я не люблю трахать баб, которые любят других.
– А тебя, Тоник, кто-нибудь любит?
– А мне не надо! Я вообще всю эту хренотень про любовь не признаю, выдумки! Думаешь, я тебя любил? Ни фига, мне просто казалось, ты красивая была, тело опять же. И удобно, с квартиркой… Да, хотел жениться, чтобы трахать сколько захочу…
– Тоник, хватит, машина пришла. Пойдем, провожу тебя. – Ей было его безумно жаль.
– Ладно, я… я, кажется, проиграл…
– Ты еще выиграешь, какие твои годы.
Утром Лали позвонил сын.
– Мамочка!
– Да, Петенька. Как все прошло?
– Странно, но никак. По-моему, мы друг дружке не понравились. Было ощущение какой-то ненужности для нас обоих… Что-то такое лишнее, обременительное… Хотя я честно пытался… Он тоже… Но ничего не высеклось… Никакой искры. А вот с его братом я сразу, еще на Корфу, что-то почувствовал, какое-то родство…
– Петенька, этого не нужно тоже.
Родион маялся. Новый год прошел как-то вяло. Большинство гостей у Долговых было ему незнакомо. Обычно душа компании, на сей раз он был молчалив и невесел.
– Родя, что с тобой? – спросила его Вавочка. – Твоя Фаина просто прелесть, красоточка.
– Да, бесспорно, и прелесть, и красоточка.
– Я тебя не узнаю. Где прежний огонь?
– Огонь? Да погас, видно.
– Погас? Не верю. Вот что, Родька, валика ты в Мюнхен, чего время зря теряешь?
– Вавочка, милая, я знаю, ты мне добра желаешь.
– Факт. Желаю. Хоть и не разделяю твоего восторга по поводу этой Лали. По-моему Фаина лучше. И любит тебя.
– Это что, так заметно?
– Невооруженным глазом. Как, впрочем, и то, что эта любовь без взаимности.
– Вот ты все и сказала.
Фаина, в начале вечера сиявшая красотой, тоже вдруг сникла.
– Родь, я хочу уйти, что-то я неважно себя чувствую.
– Я тебя отвезу и тоже поеду домой.
– Ты же пил. Давай поймаем машину.
– Давай.
Ему вдруг страшно захотелось домой. Они тихонько вышли, оделись. Олег застал их уже в дверях.
