Ведь если она будет меня встречать, то выбора у меня практически не останется… А это может ее пугать. Но с другой стороны, я же могу сделать этот выбор сейчас. Просто отправить обратно билеты. И не лететь в Мюнхен. Однако, эта мысль показалась просто чудовищной.
Но тут в кабинет ворвался знаменитый фотограф Ник Никитин и заорал, что не может работать в таких условиях. Пришлось включиться в работу.
Чем больше он думал об этом, тем больше крепла его уверенность в том, что затеяла поездку Лали. Она умная, поняла, что любые объяснения между ними чреваты новой ссорой, а так все ясно и понятно. Она даже определила срок – три дня. Эти три дня можно просто провести в постели, там уж будет видно… Его бросало в жар и в холод от одной мысли об этом и он был почти невменяем от счастья и страха одновременно. Но одно ясно – никаких разговоров, только действия. Умница, великая женщина, нет, Женщина с большой буквы.
В самолете его трясло. Нестерпимо хотелось выпить. Но нельзя, чтобы она почувствовала запах перегара при первом поцелуе. Он так и видел ее, стоящей в зале встреч… И почему-то она виделась ему в той норковой жакетке, которую, как выяснилось, она так и не купила на Корфу. Смешно, ей богу.
Но вот самолет сел, осталось только пройти паспортный контроль. Багажа у него не было. Лишь небольшая сумка, которую он взял с собой в самолет. Зачем терять время?
Но вот он вышел. Завертел головой. Лали нигде не было видно. Может, она еще не припарковалась? Или отошла на минутку? Мало ли… Она ведь тоже волнуется. Некоторые женщины от волнения то и дело бегают в туалет. К тому же она может предположить, что я все-таки жду багажа… Больше получаса он слонялся по залу, но Лали не было.
Неважно, поеду сейчас в отель. И сразу позвоню ей. Скажу: Лали, любимая, прости… Нет, никаких звонков, никаких слов, только действия! Пойду в магазин. Вряд ли сейчас там толпы покупателей. Войду и ни слова не говоря обниму. Даже при Ирме. Мне плевать… Это она хотела, чтобы я приехал. Лали…
Он почему-то ожидал увидеть за стойкой фрау Марианну, но там сидела молодая и совершенно неинтересная девушка с холодным безразличным взглядом. Она взяла ваучер, сунула ему бланк. Потом проглядела заполненный листок и вручила ключ. И все без единой улыбки. Хотя на кой ляд мне улыбка этой рыбины? Мне нужна улыбка Лали. «Девственная селедка» – со смехом вспомнил он. Тоже вот рыбка, но какая разница!
Он быстро принял душ, оделся. Вдруг нестерпимо захотелось есть, аж в животе забурчало. Он летел самолетом маленькой немецкой авиакомпании, где не подавали ничего, кроме невкусного кофе и отвратительных сэндвичей. Он спустился в ресторан. В прошлый раз он там не был. Ресторан оказался итальянским. Он умял большую порцию спагетти-болонье-зе, показавшихся ему невероятно вкусными, и выпил кофе. Наслаждение. Вышел на улицу. Было неожиданно тепло, градусов пять тепла. Он расстегнул куртку. И быстрым пружинящим шагом направился к магазину. Пока то да се, уже стемнело. Вот он увидел красивую вывеску «Лали». И уже ни о чем не мог думать. Магазин открыт. Но никого не видно. Он толкнул дверь. Звякнул колокольчик. Из подсобки выглянула Ирма.
– Здравствуйте, Ирма!
– Боже праведный! Родион Николаевич!
– Добрый вечер! А Лали здесь?
– Нет. Лали сегодня идет в Оперу. Она ушла полчаса назад. А вы какими судьбами?
– Какими судьбами? Даже и не знаю, что ответить. Да вы сами все понимаете…
Он вдруг совершенно растерялся. Ну не могла она уйти в Оперу, зная точно, что он прилетает. Но, может, она пошла туда, боясь, что будет ждать напрасно, что я не прилечу? Ерунда… Просто это не она… А кто?
– Родион, что с вами? – как сквозь вату донесся до него голос Ирмы. – Вам нехорошо?
– Да нет, просто… Простите, Ирма, но мне необходимо ее увидеть.
– Единственное, что я могу вам посоветовать, попробуйте перехватить ее после спектакля. Впрочем, я сейчас попытаюсь ей позвонить… Нет, она выключила телефон. Знаете, Лали первый раз после смерти мужа пошла в Оперу. Они постоянно ходили вместе.
– А с кем… с кем она пошла?
Ирма улыбнулась.
– С Петей и его девушкой.
– А… – облегченно вздохнул он.
– Хотите кофе? Кстати, чайник работает прекрасно. Спасибо вам.
– А что я говорил! Нет, кофе не хочу. Но скажите, куда она пошла, в какой театр?
– В Национальный. Это не так далеко.
– Я сейчас же пойду… А что там дают?
– Не помню, а, кажется «Сомнамбулу» Беллини. А может я что-то путаю. Знаете, опера это совсем не моя тема.
– Да и не моя тоже. Просто хотелось бы знать, во сколько кончается спектакль.
– О, это несложно.
Ирма открыла компьютер.
– В двадцать два пятнадцать.
– Спасибо. Я попробую…
Они вышли вместе, он помог Ирме опустить железную штору.
– Знаете что, я вас провожу до театра, и покажу, где лучше ее ждать.
– Ирма, у меня нет слов…
Она довела его до театра, показала, где следует ждать.
– Ну вот, удачи вам, Родион. Я искренне желаю вам удачи.
– Спасибо.
Он огляделся. Город был действительно прекрасен, а без новогодней мишуры еще лучше. Вдруг у него зазвонил мобильник. Он вздрогнул. Номер не определился.
– Алло!
– Родька, ты счастлив, скажи?
– Фаина! Так это ты все устроила?
– Я. Скажи, это было не зря?
– Но тебе-то это зачем?
– Ты дурак, Родя. Большой дурак.
– Я знаю.
– Ты мне не ответил. Ты счастлив?
– Кажется, да.
– А я, Родя, выхожу замуж. И я сейчас в Риме. Это был мой прощальный подарок. Я в Москву скорее всего не вернусь. Прощай! – она отключилась.
Ему стало грустно. Он пошел бродить по городу. Да, Фаина девушка незаурядная. А моя Лали вовсе не та, какую я придумал себе, получив эти билеты. Она вовсе не хитра, не предусмотрительна, такой изощренный трюк ей и в голову-то не придет. И слава Богу. Я просто ее люблю. Я повел себя как идиот и приехал просить прощения. Все просто и так хорошо… так понятно… Не хочу я никаких трюков. Я хочу Лали, такую, какая она есть.
Когда он взглянул на часы, было уже без пяти десять. Он прибавил шаг. В запасе сверх обозначенного времени еще как минимум минут десять. Овации, гардероб, может быть, разговоры и восторги…
На месте он был ровно в десять пятнадцать. Минут через семь появились первые зрители. Он так всматривался в толпу выходящих, что у него даже закружилась голова. И тут он увидел ее. Она показалась ему самой прекрасной женщиной на свете.
– Лали! – он шагнул к ней.
Она вдруг так просияла, что он не стал ничего говорить, а просто притянул к себе, обнял.
Она ткнулась носом ему в грудь.
– Как ты меня нашел?
– Не надо ничего говорить, – шепнул он.
Они стояли так, а толпа обтекала их. Петя подхватил Анне-Лору и увел. Скоро толпа рассосалась, а они
