– И вам, естественно, ответили, что есть… Очень интересно. Вот что, мадам, вы запомнили его в лицо?
– Ну да.
– Фоторобот можете составить?
– А вы считаете…
– Я пока ничего считать не могу, но и оставить такие факты без внимания тоже нельзя, согласитесь. Сейчас я занят, да и час поздний, а завтра прошу вас прийти в отделение. Это не шутки.
– А как же я?
– Не впускайте больше никого в квартиру! И если он опять явится, немедленно звоните мне, вот вам мои телефоны.
– Я боюсь!
– А кстати, почему вы все-таки не пришли к нам, когда вас выкинули из машины?
– Так я уже объяснила…
– Ладно, не пришли – дело ваше. Слышь, Санек, – обратился он к подошедшему молодому человеку, – тут, оказывается, по квартирам ходит некий майор Стрешнев, Денис Геннадьевич, и представь себе, это не я! Интересное кино, да? А вы, мадам, случайно не в курсе, он еще к кому-нибудь наведывался?
– Откуда мне знать? Но к моей соседке не заходил, это точно. И когда встретил ее на лестнице, ни о чем не спросил.
– Совсем интересно!
Наконец Ангелина добралась до дома. Ей было не по себе. Что это за тип и зачем он к ней являлся? Наверняка преступник. Но чего он хотел? Ограбить? Однако убедился, что, кроме книг, красть нечего, ну разве что шмотки… Это скорее для случайных домушников пожива. А тут… Единственное, что несколько ее успокоило, так это мысль о том, что сегодня ночью ей вряд ли что-то может угрожать, после ограбления вокруг наверняка много милиции. По крайней мере хотелось так думать. Но тут же она вспомнила, что таинственный лже-Стрешнев настойчиво пытался за ней ухаживать, приглашал в театр… Нет, тут без пол- литра не разберешься. А она забыла рассказать настоящему Стрешневу о попытках ухаживания. Вся эта катавасия начисто вытеснила из памяти дурацкую и скорее неприятную встречу с Головиным. И все-таки, засыпая, она подумала: жаль, что он сначала обратил внимание на Маку…
Утром она отправилась в милицию и помогла составить фоторобот. Правда, не очень понятно зачем.
В понедельник Мака вышла на работу.
– Можно к вам, Ангелина Викторовна?
– Конечно, заходи.
Вид у нее был цветущий, но немного смущенный.
– Ну как ремонт?
– Ой, это такая морока! Обещали за две недели все сделать, а там еще столько…
– Надеюсь, это работе не помешает?
– Ангелина Викторовна, мне очень неудобно, но… Я хочу уйти.
– Куда уйти? – не поняла Ангелина. – Ты же первый день на работе!
– Вообще уйти. Совсем. Федя требует.
– Ах вот как, Федя требует. А сама ты не хочешь?
– Даже не знаю… Мне очень стыдно, но… сейчас столько дел… Надо довести до ума ремонт, и вообще… Феде нужен уход.
– Ну если Феде нужен уход, – усмехнулась Ангелина, – но ты хотя бы поработай несколько дней, пока я найду тебе замену. Думаю, это не будет большой проблемой. И как появится человек на твое место, в тот же день можешь быть свободной. Ты заявление принесла?
– Да. Вот…
– Давай, я подпишу. Все, иди!
Мака, вся красная, пулей вылетела из кабинета.
– Ну что? – спросила ее Аня, младший редактор.
– Подписала!
– Уговаривала остаться?
– Нет! И слава богу! – Но в глубине души Мака была разочарована. Значит, Ангелина вовсе не считает ее незаменимым работником?
– И правильно, что не уговаривала, – злорадно заметила Аня.
– Почему это?
– Потому что она с тобой носилась как с писаной торбой, во Франкфурт взяла, а ты ее отблагодарила…
– Просто она мне завидует!
– Нелогично.
– Почему?
– Ты могла бы так говорить, если бы она тебя уволила.
– Ладно, Ань, для меня сейчас самое главное – ремонт!
Ангелина испытывала странное облегчение при мысли, что Мака больше не будет у нее работать. Конечно, найти хорошего редактора не так-то просто, но и Мака пока не очень блистала на этом поприще, хотя бы в силу юного возраста, у нее еще не было достаточного опыта, только определенные способности. Ну что ж, моя совесть чиста! Но она тем не менее позвонила Марусе:
– Ты в курсе, что Мака подала заявление об уходе?
– Что? – ахнула Мария Дмитриевна. – Почему?
– Ремонт пересилил.
– Идиотка! Где она еще найдет такую работу!
– Насколько я понимаю, она работать не собирается. Феденьке нужен уход!
– Знаешь, Геля, что-то я не очень верю в этот брак.
– Почему? – с замиранием сердца спросила Ангелина.
– Потому что они не пара.
– Из-за разницы в возрасте?
– И это тоже. Но еще… По-моему, Мака просто купилась на то, что он известный писатель.
– По-твоему, она его не любит?
– Не уверена, что она вообще знает, что это такое.
– Естественно, она еще так молода.
– Да и он тоже… легкомысленный какой-то. Все-таки пятый десяток, а рассуждает иногда как мальчишка. Да и вообще, эта якобы любовь с первого взгляда внушает подозрения. Я, например, рада, что они пока официально не женаты. Сперва сердилась на Валеру, а теперь рада. А еще он ее с работы сорвал. Зачем, спрашивается?
– Ну, может, они детей хотят?
– Мака не хочет детей, пока во всяком случае.
– Но он-то уж не мальчик, откладывать было бы глупо…
– Ах, Геля, я что-то вся в сомнениях. И мама, кстати, тоже. Говорит, они заезжали, когда меня не было, и у мамы создалось впечатление, что Мака его раздражает, – откровенничала Мария Дмитриевна. – А она сперва была в восторге от его сестры, а сейчас ворчит: мол, та дура набитая.
– Медовый месяц еще не кончился, а нелады уже налицо?
– Ой, не говори!
– Но ты же так хотела выдать ее замуж?
– Я и сейчас хочу! Но кто-нибудь помоложе был бы мне милее.
– Ну это Маке решать.
– Да Мака уже все решила, а вот он… Сомневаюсь я что-то, Геля!
Я тоже сомневаюсь, подумала Ангелина, но ничего не сказала.
Мака окружила Федора такой заботой, что он иногда начинал задыхаться. После той встречи в лифте он решил, что не стоит больше видеться с Ангелиной. Его кровно обидело то, как она сдала
