черт-те сколько, пригласила в гости, да еще сказала, что у них там продается по дешевке дом и места райские. Дуська загорелась.
– Вань, а скажи ты мне, что у Дуськи с Макой вышло? Мы с ней из-за этого даже поцапались.
– Федя, я не в курсе, даже не знал, что вы с ней цапались. Она ж тихушница, сам знаешь.
В этот момент из подъезда выскочил Иваныч с двумя сумками:
– О, Федя, привет! Ты с нами едешь?
– Я к вам приехал, а вы смыливаете.
– Так поехали с нами!
– Ну уж нет, тащиться незнамо куда…
Тут появились Дуся с Шуркой.
– Федя, ты что тут стоишь?
– Да вот хотел пообщаться…
– Ничего, мы в понедельник вернемся, ты Баську Белопольскую помнишь?
– Нет, я ее не знал. Слышал, что была такая, но никогда не видел!
– Правда? Ничего, вот поселимся мы в деревне, будешь к нам приезжать! Феденька, Баська говорит, что у них там кайф. Экология, грибы, рыба, цветы полевые… Для детей просто рай.
– Дусь, ехать пора, мы и так припозднились, – напомнил Иван.
– Ой, да, Федечка, ты извини. А хочешь с нами?
Ему страстно захотелось поехать с ними куда-то далеко, в какую-то заснеженную деревню, к незнакомой Баське…
– Федь, не мучайся, поехали! – Сестра по его лицу поняла, как хочется ему поехать.
– Нет, не могу, – твердо проговорил он. – Ты только скажи мне в двух словах, что у тебя вышло с Макой?
– В двух словах? Да нет, Федечка, ничего такого, просто мне кажется, что вы с ней не пара, только и всего.
– И ты дала ей это понять?
– Боже сохрани.
– Значит, она догадалась?
– А что она тебе сказала?
– Ничего. Просто я чувствую…
– Федя, я не хочу ни во что вмешиваться, тебе с ней жить! Ну все, пока, братишка!
И они уехали. Ну что за народ эти бабы? Наведут туману, а ты изволь разбираться. И покой мне только снится! Если Мака и Дуська будут враждовать, что за жизнь получится, а? И ведь сестра врет, что ничего не произошло, определенно врет. Ей же Мака сначала понравилась, они спелись на почве ремонта, дожали меня вдвоем, а потом обеим попала шлея под хвост. Вот так люди и спиваются, когда невозможно ни в чем разобраться, когда близкие враждуют между собой… Ничего, я сегодня пристану к Маке – не мытьем, так катаньем заставлю все объяснить. Буду взывать к ее разуму – зачем ей враг в лице моей сестры? Да, попил яблочного вина, голубчик.
Вечером Мака, сияя, демонстрировала ему покупки. Занавески на кухню, занавески в спальню, какие-то подушечки на диван, здоровенную деревянную подставку для дисков в виде кошки. Кошка выглядела отвратительно. Но он смолчал. Однако она сразу почувствовала, что ему не нравится.
– Феденька, я вот думаю, может, я зря эту кошку купила, а? Может, мы кому-нибудь ее подарим?
– Хорошо бы.
– Понимаешь, меня уговорили, а я к тому моменту уже устала, ну и дала слабину. Ничего, я ее подарю Алинке, она такие приколы любит.
– Мака, а ты не жалеешь, что ушла с работы?
– Нисколечко! Скучища там! Да и на Ангелинину постную рожу смотреть надоело.
Он едва сдержался, чтобы не раскричаться.
– Раньше ты по-другому о ней говорила.
– Так раньше она и вела себя иначе. А сейчас начала придираться по всякому пустяку. А ну ее.
– Слушай, а ты говорила, что у нее произошла какая-то трагедия? – осторожно начал он.
– Да, но это уже когда было, сто лет назад!
– А что все-таки было?
– Почему тебя это интересует?
– Потому что мне вообще люди интересны. И я хотел бы понять, почему такая женщина одна.
– Какая женщина? – насторожилась Мака.
– Эффектная как минимум.
– А как максимум?
– Мака, ты что, ревнуешь? – прищурился он.
– Еще чего! Было бы к кому ревновать, она уже старуха!
– Так все же что у нее случилось?
– Ну там с мужем какая-то история… Она застала его вроде с какой-то бабой, а он начал развод, обливал ее грязью и в результате уехал с сыном в Америку. А потом они оба там погибли.
– Боже мой, сын погиб?
– Ну да!
– Несчастная женщина.
Сердце облилось кровью. Захотелось немедленно найти ее, обнять, утешить. Хотя прошло много лет. Любая боль притупляется. Даже, наверное, боль матери, потерявшей сына. Надо скорее с ней увидеться, рассказать о визите в милицию… И вообще…
– Федя, о чем ты думаешь?
– Что?
– Федя, я все хотела тебе сказать…
Сейчас она скажет, что беременна и ловушка захлопнется окончательно, похолодел Федор и сам испугался своего испуга.
– Знаешь, завтра приезжает папа.
– Поздравляю, ты рада?
– Рада, конечно, но…
– Какое «но»?
– Ты забыл? Могут ведь начаться сложности. У папы трудный характер.
– Ну и что?
– Федя, завтра вечером я вас познакомлю!
– Буду рад.
– Почему ты так холодно говоришь об этом?
– А что я, по-твоему, должен визжать от восторга?
– Федечка, ну пожалуйста, постарайся понравиться папе! Нам всем будет легче, если вы с папой найдете общий язык.
– А как я должен стараться? Фрак надеть? Так у меня фрака нет. И смокинга, увы, тоже. Или, может, надо представить папе справку из вендиспансера? А заодно и справку о гонорарах? Или спеть под гитару, а? Нет, я лучше спляшу ему качучу, папа будет в восторге! Или он предпочитает брейк? Но для брейка я уже староват.
– Федя, ты почему кричишь?
– Потому что нельзя делать из человека идиота!
– Кто это делает из тебя идиота?
– Ты и твои родственники! Второй раз за два месяца мне устраивают смотрины! Черт знает что такое!
– Федя, какие смотрины? Просто ты же должен познакомиться с папой!
– Ну да, да. Извини. Я неважно себя чувствую.
Она подошла к нему, обдав нежным запахом ванили, прижалась, поцеловала в подбородок:
– Федечка, ты что, раздумал на мне жениться?
