медленно, потягиваясь и зевая, подошел к нему, чтобы расспросить, где находится отель «д’Арлатан».
Сэнди тоже вышла из машины и огляделась. Уютная узкая улочка, больше похожая на декорации к фильму, чем реально существующее место. Низкие дома с розовыми, желтоватыми, голубыми, фисташковыми – всегда пастельного цвета – стенами, и покатыми черепичными крышами, трогательно раскрашенные ставни, обрамлявшие каждое окно.
– Мы совсем чуть-чуть не доехали, – ее отвлек от созерцания бодрый голос Саймона.
Через пять минут компания, отдав ключи от машины портье, уже входила в небольшой дворик трехэтажного особняка, выстроенного из крупного белого, выгоревшего за много веков под южным солнцем, камня. По карнизам здания полз плющ, а у самого входа рос кедр, которыми изобилует эта местность.
Они прошли внутрь. Сэнди сразу же спросила консьержа, нет ли для них послания и, услышав отрицательный ответ, почувствовала, как облегчение быстро сменяется разочарованием. Она снова, уже почти по привычке, огляделась: швейцар, портье, пожилая супружеская пара постояльцев, молодая девушка с книгой за столиком, парень с огромным фотоаппаратом.
Сэнди жадно цеплялась глазами за детали интерьера: она пыталась разглядеть в отеле замок, родовое имение д'Арлатанов. Стены большей частью не были облицованы, и, похоже, были выложены из того же белого камня, что и внешний фасад, но внутри он, естественно, казался другим. Эти стены не лизал ветер, не обжигало солнце. Зато они впитали запахи, страсти, эмоции, взгляды, разговоры бессчетного числа людей разных эпох. И, видимо, отягощенные всем этим, были темнее, чем снаружи. И без того невысокие потолки казались еще ниже из-за балок темного дерева, поддерживающих их. Комоды, стулья, ножки кресел были сделаны из того же темного дерева.
– Сэнди, ты только взгляни! – Артур отвлек ее от размышлений, указывая под ноги.
Она чуть не вскрикнула, опустив взгляд. До этого момента она совершенно не обращала внимания на пол, и сейчас ей показалось, что она падает, потому что прямо под ней был глубокий колодец. Она ухватилась за руку Артура, и ей потребовалось дважды моргнуть, чтобы понять, что никуда она не летит, а просто стоит на толстом стекле, под которым на глубине не менее трех метров виднелся раскоп древних стен здания.
– Под вами, мадам, – заметив ее испуг, начал объяснять портье, – остатки античного здания, раскопанные в 16 веке по приказу графа д’Арлатана, владевшего в то время особняком...
– Да-да, спасибо, мы знаем. Граф нам писал, – прервал этот экскурсоводческий порыв Артур, подгоняемый голодом. Было уже около семи вечера, а они с утра ничего не ели, если не считать кофе в поезде.
Через сорок минут вся компания сидела в небольшом ресторанчике, порекомендованном консьержем отеля. Стены заведения были абсолютно белыми, без единой декоративной детали, мебель крайне лаконичной, так что взгляд практически ни на чем не задерживался. Однако несколько столиков уже были заняты, и это вселяло надежду.
– Не поспал, так хоть поем, наконец, – произнес Саймон в предвкушении трапезы.
– Чревоугодник! – прокомментировал Лео.
– Ценитель! – поправил бельгиец, вопрошающим взглядом уставившись на официанта.
Вместо меню юноша водрузил на стол блюдо со странного вида штуковинами, которые лишь отдаленно напоминали пищу.
– Тогда оцени! – приглашающим жестом Лео указал на блюдо.
– Это что? Еда? – с подозрением спросил Саймон.
– По-моему, вполне даже себе еда, – Сэнди отправила в рот небольшую разноцветную пирамидку. – Угу. Офень недурно.
– По крайней мере, в отличие от некоторых парижских заведений, тут мы видим, что едим, – Николь вспомнила их ужин в темноте. – И то, что я вижу, меня вполне устраивает, – несколько диковин с общего блюда перекочевало к ней на тарелку.
– А кроме этой икебаны, тут нет ничего съедобного?– с этими словами Саймон придвинул к себе только что принесенную официантом стеклянную колбу, наполненную зеленой кашицей, из которой торчала витая хрустящая палочка, поставленная туда на подобие цветка в вазе. Все же, прежде чем пробовать, он решил удостовериться, что это не сюрприз от флориста, и подозвал метрдотеля: – Месье, вы уверены, что это едят?
Метр в идеальном черном костюме приосанился, и нарочито свысока глядя на бельгийца, одетого в джинсы и спортивную рубашку (так же, как тот смотрел на принесенные блюда), медленно произнес:
– А месье уверен, что выбор ресторана был не случаен?
Лео закашлялся, то ли скрывая смех, то ли и вправду подавившись зеленой кашицей.
– Вообще-то, уверен, что совершенно случаен. Очень, знаете ли, есть хотелось, – пожал плечами бельгиец.
– Это, – метрдотель уже обращался к остальным членам команды, указывая на колбу, – фуэте из брокколи, комплимент от нашего шеф-повара… – избегая глядеть на Саймона, он еще больше вытянулся и принял благодушный вид. Было заметно, что ему доставляет удовольствие сообщать об этом посетителям. – Он удостоен звезды Мишлена и составляет славу нашего гастрономического ресторана.
– Отлично, молодец, – похвалил Саймон. – Передайте ему, что мы польщены, и принесите, пожалуйста, меню.
– Господа, мы предлагаем на ужин дегустационное меню, специально составленное нашим шефом, – с тем же достоинством ответил мэтр. – В нем двадцать изысканных блюд, следующих друг за другом в определенном порядке и через определенные промежутки времени, так, чтобы создать наилучшую гамму.
– Приехали, – проворчал Саймон себе под нос, доставая табак и бумагу для самокруток.
– К сожалению, в нашем ресторане не курят, – глядя в потолок, со скрытым торжеством сообщил мэтр. – Но месье может выходить для этого на улицу.
На лице Саймона отразилось отчаяние и полная покорность судьбе.
Тем временем блюда стали сменяться с калейдоскопическим разнообразием. Метрдотель охотно рассказывал о каждом из них, при этом подчеркнуто игнорируя почтенного археолога. Минут через сорок, впрочем, заметно повеселевший Саймон вынужден был признать, что шеф ресторана не зря отмечен мишленовской звездой.
Что касается Сэнди, то ей очень хотелось расспросить Саймона о результатах экспертизы письма, но тот, видимо, распробовав вкус, был увлечен дегустационным меню куда больше, чем всей историей инкских сокровищ. Да и метрдотель, заметивший это, проникся к Саймону дружескими чувствами и теперь, чувствуя себя удачливым миссионером, обратившим в веру языческого вождя, почти не отходил от их столика. Наконец, рассказав о десертах, которые официант водрузил на стол, он откланялся, пожелав всем приятного аппетита.
– Саймон, а ты не забыл его взять? – как бы между прочим спросила Сэнди.
– Мой приятный аппетит? – бельгиец искренне недоумевая, воззрился на нее.
– Да… – ухмыльнулся Лео, – вот почему говорят, что чревоугодие – смертный грех.
– Вообще-то я о документе, подтверждающем подлинность письма, – смеясь, уточнила Сэнди.
– А, о документе! – он произнес это так громко, что на него обернулось полресторана.
– Тсс! – одернула его Николь.
– Ах, о документе… – зачем-то втянув голову в плечи, шепотом повторил он. – Все же я далек от того, чтобы таскать его в кармане по улицам. Он в сейфе, в гостинице, и никто, кроме меня, не знает кода.
– Это тот код, который не менялся у тебя со времени нашего знакомства? День рождения твоей кошки Эльзы?
Тут уже захохотали остальные.
– Самое страшное, что, зная эту дату, ты ни разу не поздравил ее с днем рождения. Вот уйду от вас, и будешь потом проводить экспертизы у себя на кухне.
– Не уйдешь, – Лео обнял Саймона за плечи, – так как у меня на кухне готовится самый вкусный кофе.
– Это шантаж! В такой компании невозможно работать!
