морские».
Очень скоро пейзаж полностью преобразился. Не стало вдруг по сторонам дороги солнечных провансальских домиков, кафе, автозаправок – как будто это была уже не Франция. Вокруг, насколько хватало глаз, была странная равнина, заросшая сочной травой едва ли не в рост человека, а вскоре появились озера и грациозные розовые птицы на них. Фламинго.
Лео открыл окно машины, впуская свежесть утра, поставил диск и звуки танго заполнили салон машины. Увидев улыбку Николь в зеркале заднего вида, Сэнди поняла: не только у нее чудесное настроение.
Чем дальше, тем меньше картина напоминала привычную ухоженную Францию. Казалось нереальным, что в нескольких километрах отсюда – XXI век с его политическими играми, газетными киосками, супермаркетами, упорядоченной и суетной городской жизнью. Антрацитовые спины огромных быков матово отсвечивали на осеннем солнце, а по другую сторону узкой извилистой дороги спокойно паслись белоснежные лошади.
Еще через несколько километров впереди показался огромный, высотой метров в десять, черный крест необычной формы. Внизу он заканчивался якорем, выше располагалось сердце и, наконец, распятие –именно таким изображением был запечатан конверт, полученный ими два дня назад в Париже.
– Крест конкистадоров, – сказал удивленно Саймон. – Это их символ: якорь – надежда, сердце – любовь, распятие – вера.
Чуть дальше стало понятно, что крест обозначал въезд в Сен-Мари – столицу Камарга. Городок, больше напоминающий испанские или латиноамериканские прибрежные городки, чем юг Франции. Аккуратные одно– или двухэтажные белые домики под красной черепицей, мощеные улочки между ними, выводящие на широкий пляж, на который накатывались серые осенние волны. Возможно, летом и здесь бывает много туристов, но сейчас на улицах было пустынно, и редкие прохожие своим видом полностью соответствовали окружающему пейзажу. Смуглые узколицые мужчины в кожаных брюках и жилетах, остроносых сапогах, ковбойских шляпах и рубахах с широкими рукавами; женщины в черно-красных платьях с размашистыми юбками, будто специально одевшиеся для того, чтобы танцевать фламенко.
– Если бы я не знал, что мы во Франции, – сказал Артур, – я решил бы, что мы попали на съемки вестерна.
– Камарг – столица европейских цыган, – пояснил Саймон. – А весь быт – странный симбиоз испанских и латиноамериканских традиций. Так повелось с тех времен, когда здесь стали селиться вернувшиеся в Европу конкистадоры. Даже дома здесь называются по-испански – «мас».
Отель «Мас-де-ля-Фук» – «дом дикой утки» – показался из-за поворота дороги, шедшей теперь вдоль моря так близко от пляжа, что соленые брызги временами попадали в открытое окно машины. Несмотря на невзрачный фасад, отель производил впечатление почти домашнего уюта.
Компания выбралась из машины и направилась по грунтовой дорожке ко входу.
– Добрый день, – Лео поздоровался с портье, вышедшим навстречу гостям, – мы хотели бы остановиться в вашем отеле.
– Разумеется, месье. Ваше имя? – служащий деловито склонился над книгой учета постояльцев, перелистывая шероховатые страницы.
«И кто-то же, оказывается, еще ведет учет от руки! – подумала про себя Сэнди. – Впрочем, ноутбук на этой потертой временем столешнице выглядел бы неуместно».
– Гратовски.
Портье быстро вскинул глаза на Лео, обвел мгновенно потеплевшим взглядом всю компанию и сообщил:
– Нас предупредили о вашем приезде. Для вас конверт от месье Писарро.
– Похоже, его тут уважают, – шепнул Артур Сэнди. – Оно и понятно: не станешь выказывать уважения, он, глядишь, грехи не отпустит.
– Артур! – возмутилась Сэнди. – Ты неисправимый циник.
– Просто реалист, – примирительно пробормотал Артур, изображая на лице раскаяние, – но если это качество нам больше ни к чему, исправлюсь.
В конверте оказалась карта Камарга с отмеченным домом Антуана. Судя по ней, дом находился на приличном расстоянии от отеля, хотя между ними не было отмечено других жилых построек.
– Похоже, тут можно весь день проплутать, не встретив ни души, – заметил Саймон, разглядывая план.
– Да, – усмехнулся Артур, – для монаха-отшельника место подходящее.
Портье, деликатно кашлянув, заставил их отвлечься от карты и сообщил, что месье Писарро не дал точных распоряжений относительно количества комнат для своих гостей, так как не знал, предпочитают ли они два семейных номера или четыре отдельных комнаты. Самая обычная ситуация оказалась немного щекотливой, так как и Артур и Сэнди, в отличие от мгновенно ответивших Гратовски, на несколько секунд замешкались с ответом, предоставив друг другу ответ на вопрос портье. Пауза затянулась, портье с бесстрастным вниманием смотрел на их лица, и Сэнди была вынуждена сказать, что, конечно, им нужны два отдельных номера.
–Не знаю, вежливо ли злоупотреблять гостеприимством, занимая столько комнат в крошечном отеле, –пробормотал Артур в сторону.
Гостям предложили просторные светлые номера с выходом на общую террасу – если можно было так назвать широкий деревянный настил на сваях, обрывавшийся прямо над темной водой озера.
Портье, извиняясь, объявил гостям, что завтрак в отеле закончился как раз перед их приездом, а обед теперь будет не скоро, но, глянув мельком на недовольное лицо Артура, поспешил добавить, что вино, сыр и свежеиспеченный хлеб они, конечно, найдут.
Через несколько минут, выйдя на террасу, Сэнди, завернувшись в плед, устроилась на плетеном диване, вокруг которого развевались на ветру белые шторы на деревянном каркасе, и зажмурилась от удовольствия.
По темной воде огромного озера кораллами рассыпалась стая фламинго. Как-то непривычно было видеть этих экзотических птиц в самом сердце Европы. Странные грациозные создания неподвижно стояли в черной воде, в которой голубыми бликами отражалось небо. Аромат осоки примешивался к глинистому запаху берегов, ветер вплетал солоноватый привкус близкого моря – здешний воздух был так же тонок и непривычен, как и сам пейзаж. Левее, рядом с привязанной к берегу деревянной лодкой, невозмутимо паслись две белоснежные лошади. И сколько хватало взгляда, нигде картину не нарушали следы человека – ни дорог, ни построек.
* * *
Дорога до дома Антуана, против ожиданий, оказалась недолгой – четверть часа по безлюдной местности, среди тех же белых лошадей и черных как смоль быков, воспринимавшихся уже как что-то естественное, что обязательно должно было присутствовать здесь, и без чего вся эта местность была бы недоделанной и неправильной.
Дом был совсем не таким, каким можно было представить себе жилище монаха-отшельника. Огромный и мрачный, построенный из грубого серого камня и спрятанный в тени старой дубовой рощи, он как-то не вязался с образом одинокого служителя церкви.
– Не слишком похоже на скромную келью, – хмыкнул Артур.
Про себя Сэнди тоже подумала, что ожидала увидеть совсем другую постройку – проще и меньше, а еще… дружелюбнее, что ли.
На крыльцо, заслышав шум подъезжающей машины, вышел Антуан. Он, как и в первый раз, был одет в черное, но сегодня его лицо уже не казалось таким суровым, как при первой встрече.
– Добрый день! Легко добрались? – Антуан шел к ним навстречу, шурша мягкими подошвами по опавшей листве. Теплые солнечные блики, прорывавшиеся сквозь ветви деревьев, делали его черты мягче. – Как вам здешние места?
– Одного дня достаточно, чтобы влюбиться, – ответила за всех Николь.
– Это необычное место, – сказал Антуан. – Во-первых, именно здесь высадились на берег бежавшие
