— Погоди, какой еще Леонтий?
— Игорь Леонтьев, его друзья все зовут Леонтием.
— Это художник?
— Ну да, только он скульптор.
— А на него можно положиться?
— Посмотрим. На худой конец, возьмем такси!
Леонтия в аэропорту не было.
— Все! Конец ему. Отправлю в отставку, я этого не выношу! — негодовала Маша.
Такси из Домодедова, да еще в такой час, стоило очень дорого. А уж брать два такси и вовсе разор.
— Едем к тебе! — решилась Маша. — Тем более утром я буду тебе нужна!
— Зачем?
— Как это — зачем? Ночь бессонная, я сделаю тебе массаж, маску, потом макияж, и ты всех потрясешь! К тому же хочу познакомиться с Пузайцером и предложить себя в качестве твоего визажиста. Тебе же будет неудобно об этом заикнуться, а мне очень даже удобно! Поехали!
Они торговались с частником и сумели-таки отстоять пятнадцать долларов. Он просил пятьдесят, а повез за тридцать пять. Зато на роскошном «БМВ».
Когда они вошли в квартиру, первое, что бросилось Элле в глаза, был валявшийся на стуле вязаный жилет Воронцова. В суматохе отъезда он его забыл. Ей стало досадно. Значит, надо будет как-то с ним пересечься, чтобы вернуть вещь… А еще она увидала мигающий огонек автоответчика. Наверняка этот тип звонил сказать насчет жилета…
Но ведь могли быть и деловые звонки. Придется прослушать. Элла наклонилась к аппарату. Ага, целых двенадцать звонков за неделю отпуска. Интересно!
— Элка, я пойду поставлю чайник. У тебя есть какая-нибудь еда? Я умираю с голоду.
— Посмотри в холодильнике, а я пока прослушаю…
— Давай-давай, небось там стенания твоего Мишеньки записаны в огромном количестве.
Но первый звонок был от матери. «Элла, детка, как ты там? Как утряслись дела, из-за которых тебе пришлось так срочно уехать? Надеюсь, все у тебя хорошо. Целую. Мама».
Из кухни выглянула Машка:
— А на мобильник она позвонить не могла?
— Зачем? С автоответчиком разговаривать приятнее. Он не огрызнется.
— Можно подумать, ты бы огрызнулась…
— Машка, не мешай!
Следующий звонок был от Пузайцера: 'Элла, поздравляю, вы очень понравились начальству!
Срочно свяжитесь со мной!'
Несколько пустых звонков. Потом опять Пузайцер, потом Валерий Яковлевич: «Элла Борисовна, голубушка вы наша, без вас просто зарез! Возвращайтесь скорее, ждем не дождемся!»
И ничего больше. Жилет брошен на произвол судьбы.
При звуке голоса шефа ей вдруг захотелось, чтобы ничего происшедшего с ней за последнее время не было, захотелось поскорее попасть в свою контору… Но лишь на мгновение. Прежняя жизнь показалась ей опять серой и пресной, а предстоящая переливалась всеми цветами радуги, в которой, правда, был и ярко- синий цвет — цвет попугая Зои Звонаревой.
Шоу решено было назвать «Рецепты моей бабушки». Название предложила Элла уже в конце почти трехчасового совещания, посвященного будущей передаче. Главный продюсер, еще довольно молодой мужчина с красными от усталости глазами, смотрел на Эллу с удивлением. Она еще и неглупая, надо же! Когда речь зашла о концепции программы, она вдруг заявила своим фантастическим голосом, от которого у главного мурашки бегали по спине:
— Понимаете, мне кажется, если уж вы решили пригласить меня, то концепция должна как-то соответствовать…
Ее перебила заместительница главного продюсера, Анаит Нерсесовна, малоприятная дама лет сорока пяти:
— А вам не кажется, что это вы должны соответствовать концепции, а не наоборот?
— Мне именно так и кажется! Но насколько я поняла, концепции у вас пока нет, а я.., вроде бы уже есть.
Главный расхохотался:
— Молодчина, как уела нас? Ну так как я же концепция вам соответствует, дорогая Элла Борисовна?
— Ну когда зритель увидит меня на экране, то если я, например, начну талдычить что-то о калориях, это будет по меньшей мере смешно! Значит, наш принцип — никаких калорий! Главное, чтобы было вкусно!
— Но и на других каналах о калориях не очень заботятся, — заметила Анаит Нерсесовна.
— Правда, но они там это не декларируют, а мы сразу заявим, — подхватил Пузайцер, скромно сидевший в уголке кабинета.
— В этом что-то есть! — задумчиво проговорил Кутепов, то бишь главный продюсер. — Иной раз важно первыми что-то задекларировать. Значит, с концепцией мы более или менее разобрались, теперь займемся названием. В нем должна быть изюминка… Есть идеи?
Идеи сыпались как из рога изобилия, но Кутепов все время недовольно морщил нос.
И тут вдруг Эллу осенило:
— «Рецепты моей бабушки»! — выкрикнула она.
— Рецепт ее молодости! — фыркнула Анаит Нерсесовна, вспомнив старый фильм.
— Здорово! Элла, по-моему, это ;то, что нужно!
Именно! Тут есть и уют и ретруха… Мне лично нравится! — откинулся на спинку кресла Кутепов.
— Тем более что это чистейшая правда, — подал голос Пузайцер. — Эллина бабка на всю Одессу славилась своей стряпней.
— А ты почем знаешь? — почему-то развеселился Кутепов.
— Так мы ж земляки, с одной улицы, и не с какой-нибудь, а с Пушкинской! У ее бабки даже обкомовские дамы торжественные обеды заказывали!
— Ваша бабушка была поварихой? — осведомилась Анаит Нерсесовна. В ее тоне никто, кроме Эллы, не расслышал бы легкой иронии, но Элле было на это глубоко плевать, она здесь чувствовала себя в своей стихии.
— Нет, моя бабушка была корректором в газете, а когда мать меня бросила, а отец спился, нам надо было на что-то жить. И бабушка готовила на дому. А я ей помогала.
Все удивленно на нее посмотрели.
— Не понимаю, зачем этот стриптиз, — поджав губы, тихо сказала Анаит Нерсесовна.
— Это не стриптиз, а необходимая информация, чтобы не было досужих домыслов. Да, еще одно, у меня в пятнадцать лет был роман с известным вором!
— Боже мой, Элла, я в полном восторге! — хлопнул в ладоши Кутепов. — Ну какой еще компромат на себя вы нам дадите заранее? Вот что значит классный юрист! Блеск!
— Больше ничего такого интересного… Пока!
Все расхохотались. Кроме Анаит Нерсесовны, разумеется. Ей, язвеннице, сидевшей на строгой диете, эта толстуха с ее рецептами была глубоко противна, но она знала, что главный умеет влюбляться в своих новых героев и героинь. И спорить с ним бесполезно. Авось это шоу быстро провалится. Надо поставить его в такое время, когда у него будут самые низкие рейтинги, — и дело с концом.
Хотя черт ее знает, эту бабу… Есть в ней что-то такое… Она может иметь успех. Уж в чем, в чем, а в этом Анаит Нерсесовна хорошо разбиралась.
У нее роскошный голос, в общем-то приятная внешность, обаяние, и она отчего-то совсем не боится камеры. А что из всего этого следует? Что она рождена для телевидения! Анаит Нерсесовна была прежде всего профессионалом и лишь потом женщиной и язвенницей.
Элла вышла на работу вовремя и никому пока ничего не сказала о предстоящих переменах — зачем зря говорить, а вдруг ничего не состоится? Мало ли что может произойти? К примеру, наедет кто-то на их канал
