Пэйджен не сказал больше ни слова, пока они не добрались до дома. Свет в столовой был уже погашен, так же как и в комнате Баррет. Ее закрытые окна легко было увидеть с дорожки, по которой они пришли. Пэйджен почувствовал внезапный приступ острого сожаления. И одиночества.
– Спасибо за помощь, Адриан.
– Ерунда, старина. Я только случайно оказался в нужном месте в нужное время. Счастлив оказать услугу. – Полковник опустил глаза, смущенный похвалой Пэйджена и его очевидной меланхолией. – Теперь самое время отправиться в кровать. У нас был чертовски длинный день.
Пэйджен слушал, как его шаги затихают в дальнем конце коридора. Дом погрузился в сон. Пэйджен обернулся к комнате с закрытыми ставнями. Комнате, где она спала в блаженном неведении об опасности, которая подстерегала их всех.
Только на пороге дома он резко остановился. А потом решительно повернул к своему кабинету. Там у него в столе хранилась бутылка прекрасного старого виски, которое он приберег для особого случая. Сегодня был как раз такой особый случай.
Но, сделав первый глоток, Пэйджен понял, что ему потребуется кое-что более мощное, чем виски, чтобы уснуть этой ночью. Потребуется теплое шелковистое тело Баррет, прижавшееся к нему в экстазе. Или слова любви, бездумно срывающиеся с ее губ. А лучше и то и другое.
Через пару часов он наконец-то задремал, сидя в потертом старом кресле в своем кабинете. Пэйджен заснул не раздеваясь, его длинные ноги в запыленных ботинках опирались на бамбуковую скамеечку. Бутылка виски рядом с креслом наполовину опустела. Его дыхание стало тихим и равномерным, когда первые серые струйки дыма медленно просочились под дверью и заклубились в комнате.
Глава 42
Облака, плотные и волнистые, тонкие и легкие, всевозможных форм и размеров, проплывали по голубому небу. Но вот они перестали быть облаками, изменили цвет, синее небо исчезло. Теперь они угрожающе клубились, напоминая змей. Теперь они стали густыми и ядовитыми. Теперь это был дым.
Вздохнув, Баррет села в кровати. Она заморгала, чувствуя горячую, ноющую боль в горле. Тонкие струйки дыма, ползущие над полом, становились гуще. Но Баррет все еще не двигалась, парализованная сном, уверенная, что это был очередной кошмар.
Только когда первая горячая волна удушливого воздуха заполнила комнату, она окончательно проснулась и ошеломленно вскочила. Резкий кашель потряс ее тело, как только горячий воздух наполнил легкие. Господи, Виндхэвен охвачен пожаром!
Отлично, подумал человек, сидящий в темной комнате. Жаль, что люди Нигала поймали парня, которого он послал с керосином к сушильному навесу. Но эта неудача могла быть и полезной для его собственной цели, поскольку отвлекла всеобщее внимание. Теперь ему оставалось только сидеть и ждать. Через несколько минут у него будет вся необходимая информация. Его глаза сверкнули. Или Виндхэвен рухнет, похоронив под обломками всех его обитателей.
Баррет метнулась к двери, стараясь стряхнуть остатки сна. Внезапно она вздрогнула и остановилась перед тяжелой тиковой дверью. Потом осторожно прикоснулась к дереву и тут же отпрянула. Деревянная поверхность обожгла ее, а это означало, что снаружи бушевало пламя. Баррет развернулась, сдернула с кровати толстое стеганое одеяло, сунула ноги в ботинки и пробежала в угол спальни, где стояли два фарфоровых кувшина с водой для умывания. Схватив оба кувшина, она устремилась к веранде.
Дверь на веранду распахнулась, и прохладный чистый воздух освежил лицо. Баррет мгновенно захлопнула за собой дверь, зная, что приток свежего воздуха только добавит свирепости пламени. От двери до главного входа было всего около пятидесяти шагов по широкой веранде. Баррет дрожащей рукой распахнула переднюю дверь и отпрянула от ужасающей картины – оранжево-красное пламя смешиваюсь с клубами черного дыма; жара и дым чудь не заставили ее отказаться от своего намерения. Но Баррет подавила страх. Она бросила на землю стеганое одеяло, полила его водой из кувшина и обернула вокруг себя наподобие тупики.
Крепко сжимая второй кувшин, она устремилась вперед, хотя холл перед ней превратился в сцену из поэмы Данте. И с каждым вздохом Баррет молилась, чтобы вспомнить путь к комнате Пэйджена. Она открыла уже три двери, но все комнаты были пустыми, а мебель была накрыта чехлами от пыли. Задыхаясь от дыма и жара, она побежала назад и увидела еще одну дверь, которую пропустила.
Кованая медная ручка обожгла ей пальцы, и Баррет с трудом удержалась от слез, пытаясь открыть дверь. С третьей попытки ей это удалось. Но с порога она увидела только массивный стол, заваленный бумагами, множество книг и старинные карты на стене рядом с ужасной головой дикого кабана. Баррет уже собиралась повернуть назад и бежать к следующей комнате, когда между клубами дыма увидела ноги в черных ботинках.
С диким криком Баррет бросилась вперед и сквозь густой дым рассмотрела неподвижную фигуру Пэйджена, распростертую в кожаном кресле. Она упала перед ним на колени и принялась трясти его с отчаянной силой.
– Проснись, Пэйджен. Господи, просыпайся скорее!
Он пробормотал что-то себе под нос и отвернулся. Только тогда Баррет уловила запах виски. Боже, да он пьян! Как же ей удастся вытащить его из этой комнаты? Баррет снова энергично встряхнула неподвижное тело, но ответом ей было только неразборчивое недовольное бормотание. Тогда она размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу. Раз, потом второй, по другой щеке. Пэйджен поймал ее руку стальными пальцами, его глаза приоткрылись и холодно блеснули.
– У тебя должно быть чертовски важное дело, Нигал... – Он напрягся и прищурился. – Что здесь...
И этих кратких мгновений ему было достаточно, чтобы оценить ситуацию. Пэйджен проворно вскочил и осмотрел комнату. Баррет жестикулировала кувшином, ее глаза слезились от дыма.
– Я тебя оболью. Это единственный способ выбраться.
Она не стала дожидаться его ответа и вылила содержимое кувшина ему на грудь и на ноги. А потом плеснула остатками воды на себя.
Баррет была уже в дверях, но поняла, что Пэйджен не бежит следом. Он рванулся к дальнему книжному шкафу и стал выдвигать ящики один за другим.
– У нас нет времени, Пэйджен. Через пару минут мы окажемся в ловушке!
