– Ты что? – спросонья соображал я туговато.
– Порежь меня, глупый. У меня духу не хватает. Забыл, что ли?
Мне стало обидно. Не она, а я должен был вспомнить о цели нашего эксперимента. Светка имела право, отдавшись, забыть про все, но я-то изменял любимой только во имя жертвы на алтарь науки. И ведь это было так. Мое наслаждение сильно горчило от стыда. Но я забылся в нем, хоть и твердил все время, что это просто надо.
Светка же в своем безграничном цинизме оказалась куда последовательнее: получив максимум удовольствия, она теперь деловито перешла к оценке практических результатов.
– Не надо ладонь, – сказал я, – заживать будет долго.
И порезал ей палец.
Ничего не произошло. Вытекла кровь, побежала вниз, чертя на коже красную дорожку. Потом перестала течь, свернулась. Светка тяжело дышала. Я молчал. Я совершенно не представлял, что можно сказать в таком случае. Отрицательный результат – тоже результат.
Разумеется. Но только не в такой ситуации.
Потом Светка машинально, не думая, стерла кровь. И тогда я схватил ее за палец и пригляделся. Пореза почти не было видно. Мы долго и тупо смотрели на зарубцевавшуюся кожу. Потом обнялись. Я ощутил в горле ком. Светка плакала. Мы обнялись не как два любовника – мы обнялись как два монстра, и этого уже не надо было стыдиться.
– В разбавленном виде, – сказал я.
– Что в разбавленном виде?
– Моя способность к регенерации передалась тебе в разбавленном виде.
– Это плохо?
– Не знаю. Может быть, это очень хорошо.
– Так я не буду стареть?!
– С чего ты взяла? Я еще не думал над этим.
– А ты подумай. Я считаю, что мы не будем стареть.
Ох, как легко, как небрежно, бросила она это «мы». Многовато что-то становилось «нас».
Светка оделась, села в кухне и закурила.
– Вот что, родная, – сказал я. – В ближайшие дни тебе придется обойтись без мужиков.
Она стряхнула пепел на коленку, но промолчала.
– Не стоит нам сейчас плодить монстров.
Она молчала.
– Понимаешь, я больше никому, кроме тебя, не могу довериться.
Ее молчание становилось невыносимым.
– Мы слишком многого еще не знаем сами. Мы не имеем права впутывать кого-то еще.
Она глубоко затянулась и выдохнула струю дыма мне в лицо.
– Мы слишком многого не знаем, – повторил я, – может быть, от этого умирают.
– Спасибо, – сказала Светка.
– На здоровье, – ответил я.
– И ты так уверен, романтик ты мой несчастный, что все, с кем я теперь стану спать, будут превращаться в нестареющих монстров. А что, если это передается только через сперму и источником может служить лишь мужчина? Ты-то уж точно теперь бычок-производитель. – Она улыбнулась. – Производитель монстров женского пола.
Бедненький, как тебя женщины замучат!
– Перестань, – сказал я.
– А впрочем, – она меня не слышала, – почему только женщины?
Наверное, и мужчины тоже. Потрясающее удобство, если так! Один только раз принять грех на душу и можно снимать с себя всякую ответственность. Остальное доделают без тебя.
– Прекрати, – сказал я.
Я еще не знал, как обстоит дело в действительности, но чувствовал, что совсем не так. Не мог быть Апельсин таким же сексуально сдвинутым, как Светка. Все должно было быть гораздо проще.
– К чему гадать? – сказал я. – Мы не врачи и не биологи. Ответы придут в свое время. А сейчас я просто прошу тебя. Ты можешь выполнить мою просьбу?
– Ну, разумеется, Господи, за кого ты меня держишь? Надо – значит надо. Обещаю надеть пояс верности, – дурашливо добавила она. – Только не тяни со звонком, когда можно будет снять. Хорошо?
А то ведь я и помереть могу, два тулупа в каскаде!
– Знаешь, Светик, признаюсь честно, в больших дозах я с трудом тебя выдерживаю. Извини.
Я вошел в комнату и лег рядом с Ленкой. А может быть, рядом с Аленой. Я не мог различить их. И мне
