– Так значит, не вышло?
– Представь себе.
– Забавно.
Признаться, я был озадачен.
– Очень забавно, – согласился Угрюмый. – А с Леной вышло.
– Я же говорю, половой акт не при чем.
– А я этого не знаю, – Угрюмый начал кипятиться. – Искусственное оплодотворение – это не чистый эксперимент. Понимаешь? Думаешь, я что, эротоман какой-нибудь? Набиваюсь в соглядатаи и буду слюни пускать? Да я бы и рад начать с внутривенного вливания или пересадки кожи, но это все опасно, смертельно опасно! Не знаю я, как твои жуткие клетки будут действовать на клетки нормальных людей. А половой акт… Да что тебе объяснять! Мальчишка ты и в медицине профан.
Он помолчал, остывая, потом спросил:
– Лену предупредить?
– Сам предупрежу. И вообще я еще согласия не давал, – но это я уже так поворчал для порядка.
– Жду через полчаса в лаборатории. Лене могу разрешить поприсутствовать, чтобы не ревновала, – добавил он совершенно серьезно.
– Спасибо, – сказал я, – это очень любезно с твоей стороны. Я просто чувствую себя должником. Поэтому, когда я буду спать с твоей женой, я разрешу тебе поприсутствовать. И Васю приглашу, чтобы ты не очень ревновал.
С этими словами я вышел и закрыл дверь.
А Ленка потом сказала:
– Передай своему Угрюмому, что он дурак.
Но это было уже в конце разговора, а начать его было ой как нелегко! Мы вышли в парк, и я попросил Васю не ходить за нами по пятам. Вася согласился и маячил все время в отдалении.
– Малышка, – сказал я очень тихо, – в ту ночь, когда у нас была Светка… Ты помнишь ту ночь? Мы с ней…
– А ты думаешь, я не догадывалась? – это был вопрос-пощечина.
– Догадывалась, но не верила, – предположил я.
Ленка ничего не сказала. Она смотрела мимо меня и нервно щурилась.
– И ты простила меня?
– Нет. А что?
Я растерялся. Я бормотал что-то совсем уже невразумительное. И Ленка сказала еще резче:
– К чему вообще этот разговор? Я не понимаю.
– Угрюмый… – проговорил я.
– Теперь у тебя новая любовь – Угрюмый, – огрызнулась Ленка.
– Нет, – сказал я. – Угрюмый подыскал мне кого-то для эксперимента.
– Какого эксперимента?
– Передача регенеративных свойств половым путем, – отрапортовал я.
Ленка сверкнула глазами в мою сторону:
– А что, эксперимента со Светкой не достаточно?
– Глупенькая, – сказал я, – да разве я могу о ней говорить?
– А почему бы и нет? Нас тут гоняют как бобиков, а она там резвится с очередным приятелем!
– Ты что? – опешил я. – Ты забыла, что ли, что Светка наш запасной вариант? Ты что, всерьез хочешь, чтобы ее тоже притащили сюда? Да они же тогда перестанут нам верить. Да я вообще не знаю, что тогда будет!
– Не заводись, – сказала Ленка. – Это я так, сболтнула. Извини.
И вдруг она словно проснулась:
– Слушай! А что же Светка? Стала монстром?
Я рассказал, и пока рассказывал, я вдруг понял, что Ленка простила меня. Больше того, я понял, что она всегда будет прощать меня. А я ее. У нас просто не будет выбора. А поводов будет много.
Бесконечно много. У нас теперь всего будет бесконечно много.
Друзей. Любовников, потерь. Открытий. И мы научимся не ревновать друг друга к смертным и не грустить о преходящем. Мы научимся…
Вот только Светка! Вдруг она тоже бессмертна?
– Слушай, – сказал я вновь помрачневшей Ленке, – ну, хочешь, тоже переспи с кем-нибудь, чтобы не так обидно было.
– Дурак, – сказала она. – Знаешь, кого ты мне напомнил? Президента одной африканской страны, где
