– А ну, брысь отсюда! – пришел на помощь хозяину охранник.
– Что? – задохнулась от возмущения Мотька. – Мы второй раз вас от бомбы спасаем, а вы так… А вы, – повернулась она к охраннику с видом оскорбленной королевы, – вы вообще помалкивайте, вы пропустили сюда убийцу, а теперь… возникаете, – в голосе Мотьки уже были слезы, но она справилась с собой.
– Ты чего, дуреха, обижаешься, это что, игрушки? А я, конечно, знаю, что виноват, только ума не приложу, как он просочился!
– Скажите, – вдруг осенило меня, – сюда такой парень не заходил: невысокий, хромой, в бордовой куртке и черной вязаной шапке?
– Хромой, говоришь? Был такой! Только одет по-другому. Да! Он же к вам шел! Принес корзину цветов, сказал – Потоцкому! Большая такая корзина!
Так! Может, и у нас в квартире тоже бомба?
– А какие цветы? Вы видели, какие цветы?
– Да, кажись, лилии… Погоди, они же вот в эту бумагу были завернуты. Ну да, точно! Эта самая бумага! Поди тут угадай! Целый вечер цветы носят, разве в каждую корзину влезешь!
И тут из лифта вышли четыре здоровенных парня в камуфляже.
– Феля, привет! Ну, показывайте свою «дуру»! А это что за барышни? Вот уж им тут делать нечего. Попрошу удалиться! И быстро!
– Подожди, Андрюша, тут, кажется, дело еще сложнее. Ася, беги домой и погляди, есть там корзина с лилиями, и если есть, то где стоит. Но только не трогай!
Через две секунды я уже была в квартире; к счастью, нас еще никто не хватился. Действительно, в передней среди прочих корзин была и корзина с лилиями. Я пригляделась к ней, но ничего подозрительного не заметила, о чем и поспешила доложить Феликсу.
– Я сейчас за ней поднимусь, – сказал он.
– Может, лучше я? – предложил Андрюша.
– Нет, я сам! Зачем пугать хороших людей!
Минуты через две появился Феликс, неся на вытянутых руках корзину лилий. Сам он был бледен, как эти лилии.
– Юлик! Займись! – распорядился Андрюша. – Но вы, девчата, уйдите от греха подальше. В присутствии женщин нельзя минами заниматься – плохая примета. Так что дуйте отсюда!
– Феликс Михайлович, а вы нам не верили, хотя все яснее ясного! – гордо и горестно произнесла Мотька. – У нее ваш портрет стоит!
– Что? – остолбенел Феликс. – У кого? Какой портрет?
– Феликс, браток, не до портретов сейчас, давай делом займемся! Прощайте, девчата. Пока!
Мы поднялись на свой этаж, но в квартиру не входили: слушали, что происходит внизу.
Там командовал Андрюша.
– Юлик, иди во двор, поковыряйся в цветочках, хотя, на мой взгляд, это пустышка. А вот тут… Феликс, отойди, а вы, ребятишки, перекройте лифт и лестницу.
Мы услышали, как шуршит бумага.
– Ага! Вот и она, голубушка!
– Ой, как страшно! – прошептала Мотька.
Да, это было очень страшно, ведь одно неверное движение…
Не знаю, сколько времени прошло, когда вновь раздался голос Андрюши:
– Ну, вот и все! Любитель делал! Видать, ты, Феля, какому-нибудь психу дорожку перешел. А охрану свою гони поганой метлой. Дармоеды! Ладно, мы сейчас разбегаемся, чтобы не пугать народ, эту «дуру» с собой заберем, а ты, браток, если знаешь автора, советую поскорее с ним разобраться. И скажи спасибо девчонкам!
Мы мигом юркнули в квартиру. Навстречу нам попалась мама.
– Девочки, куда вы подевались?
– Подышать выходили.
– А где Феликс?
– Скоро придет, его там вызвали…
– А мы уже чай пить собираемся. Вы не хотите?
– Хотим, хотим! Сейчас придем!
Мы вошли в мою комнату и рухнули на кровать как подкошенные.
– Ну, как тебе все это нравится? – спросила я немного погодя.
– Кошмар! Если он и теперь не поверит, что это ее рук дело… Ведь ясно все – хромой парень принес корзину…
– Да, как говорится, не может быть двух мнений.
