– А знаешь, Ваня, что я слышала однажды про замок Тинтайоль от купцов в порту? – прошептала Маша, лежа в ту ночь под высокой сосной и глядя на звезды. – Что этот замок заколдован.
– В каком это смысле? – не понял Иван.
– Да в самом простом. Благодаря колдовству замок иногда исчезает. Никто не знает, с чем это связано, впрочем, у моряков найдется много всяких объяснений. Ирландцы, например, уверяют, что главный замок Корнуолла проклят и всякий раз, исчезая с глаз стороннего наблюдателя, проваливается в Аннон, а обитатели его даже не замечают этого, просто за несколько минут стареют на целый год. Валлийцы, наоборот, рассказывают, что, растворяясь в воздухе, Тинтайоль материализуется совсем в другом месте, а именно на острове Авалон, он как бы примеривается к своему новому облику и к райской жизни. Настанет день, и замок исчезнет навсегда из этого мира, а все его обитатели будут вечно жить в Стране Блаженства. Тинтайоль станет намного выше и будет весь из белого мрамора, во многих тысячах его окон засияют удивительные свечи, такие яркие, что не надо будет солнца, и во всех комнатах невидимые жонглеры невидимыми пальцами будут перебирать невидимые струны, и песни, прекрасные до невозможности, будут звучать под сводами авалонского замка всегда. И все люди там будут счастливы, потому что это Блаженная Страна Вечно Живых.
– Красивая легенда, – оценил Иван. – По слову «жонглеры» чувствую, что переводила ты со старофранцузского. Сказала бы просто «певцы».
Маша не ответила, задумчиво глядя куда-то позади Ивана.
– Маш, а ты что, веришь во все это? – вдруг догадался он.
– А зачем верить? – странно сказала Маша. – Ты просто оглянись.
И он оглянулся.
Над лугами уже занимался рассвет, день обещал быть ясным, да и туман стелился низко, не слишком заволакивая дали. Все вокруг, от острозубых скал, покрытых редким лесом, до темно-синего в предутреннем сумраке моря, просматривалось отлично. Только замка нигде не было. Тинтайоль исчез. Тристан зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза. Ну не было замка, хоть ты тут тресни! Провалился к чертовой бабушке. Вот здорово-то!
Они вскочили и с радостными криками, словно вконец очумевшие без родителей дети, стали носиться неодетые друг за дружкой, то и дело спотыкаясь о кочки и падая в мягкую мокрую траву. Потом, слегка притомившись, сели обратно под сосну и отдышались.
– Слушай, – предположил Иван, – а может, мы уже опять в двадцатом веке? Айда к морю! Ведь там в полосе прибоя перекатывается красно-сине-белая баночка из-под «диет-пепси», а на горизонте…
Он вдруг так ясно представил себе эту баночку, что даже сумел внушить четкий зрительный образ своей любимой. Маша медленно поднялась и, точно сомнамбула, сделала два неуверенных шага в сторону берега. Потом словно проснулась и сказала:
– Нет. Замок скоро появится. Это просто колдовство. Оно спасало нас все эти три раза от посторонних глаз, но сейчас надо скорее одеваться. И еще, Ваня. Я во сне слышала голос: четвертый раз у нас не получится. Потусторонние силы больше не станут помогать нам здесь. Мы должны придумать что-то новое.
– Постой! Что мы можем придумать? Пусть этот чудик придумывает, как его, Мырддин. Скажи ему во сне, когда снова будет голос подавать, что мы без него уже соскучились. Пускай приходит, накопилось слишком много вопросов.
– Неужели ты еще не понял, Ваня, что он приходит только тогда, когда сам считает нужным? Даже король Артос и Рыцари его Круглого Стола знают, что Мырддина нельзя призвать, словно какого-нибудь ученого карлу. Они просто ждут его, и в нужный момент он появляется. Всегда вовремя.
– Маша, пошли они в баню, эти мырды! Все эти артосы-шмартосы и маркосы! Маша! Мне очень плохо без тебя!
Но она уже уходила быстро-быстро в ту сторону, где еще вечером были ворота замка. И бледно-голубое платье королевы, окрашенное розовыми лучами восходящего солнца в нежно-сиреневый божественный цвет, еще мелькало меж деревьев, когда на фоне моря и скал медленно, но явно, как на моментальной фотографии, начал проступать величественный и мрачный абрис заколдованного замка Тинтайоль.
А Гордон не унимался. На пару с Андролом при известной поддержке Гинекола они сумели убедить короля, что все далеко не так радужно, как тому кажется.
– Ну разве можно быть настолько доверчивым и наивным в ваши годы? – распинался Гордон. – Да, Тристан живет за пределами замка и не появляется внутри никогда. Но Изольда! Она выходит к нему и с началом весны совершает это регулярно. У нас есть точные сведения о встречах Тристана и Изольды.
– Помилуй Бог! – взревел король Марк. – Как смеешь ты говорить такое? Ведь ни одна живая душа не видела за все это время, чтобы жена моя покидала замок без меня или без своей верной свиты.
– Ваша правда, мой король. – Гордон покорно опустил голову. – Но дослушайте же меня до конца. Точные сведения о встречах предоставил нам Маленький Мелот из Аквитании, сведущий в семи искусствах, а главное, умеющий читать по звездам великие тайны этого мира.
– Тогда велите ему прийти ко мне, – сказал король все еще рассерженно, но в большей степени уже печально.
И Маленький Мелот, противный старый горбун с крючковатым носом, научил короля Марка, что и как надо делать.
Темной ночью в обозначенный день король ушел из замка один без провожатых, ибо ему было стыдно сознаться кому-нибудь в своих подозрениях, а главное, в прямо-таки мальчишеском согласии на эту нелепейшую авантюру. Солидный, немолодой уже мужчина благороднейшей крови, властелин едва ли не большей половины Британии карабкается на дерево, а потом сидит на толстой корявой ветке, как воробей на жердочке, пугаясь всякого шороха, пытаясь вжаться в ствол, укрыться за редкими крупноигольчатыми сосновыми лапами, и пальцы немеют, и ноги начинают болеть, и хочется проклясть всех на свете и возопить на всю округу: «Господи, прости меня, старого дурака, что согласился на эту идиотскую шутку и забрался сюда людям и свиньям на посмешище!»
Однако мучения его оказались вознаграждены. Тристан явился под сосну, а следом и Изольда. Король был вооружен и уже приготовил каждому из клятвопреступников по стреле. Ох, не промахнуться бы с такого расстояния из неудобной позы!
