Подивился король: отчего бы полнеть Изольде при такой-то убогой жизни в лесу, а она как будто и впрямь выглядит плотненькой, крепенькой, румяной. Марк отогнал прочь неприятные для него догадки и мысленно объяснил дело так: «Королеве теперь приходится непривычно много работать руками, оттого и пальцы разнесло, и мышцы окрепли, а румянец… Что ж, самый яркий румянец у деревенских девок бывает».
Марк быстро набросил на освободившийся палец Изольды кольцо с карбункулом, опять же свадебное, привезенное невестой из Ирландии и подаренное ему в тот самый день, а еще, прежде чем уйти, заменил меч Тристана своим. Эта идея, посетившая Марка буквально в последний момент, была замечательна: без своего любимого меча Тристан долго не сможет, уж это точно, значит, вынужден будет вернуться в Тинтайоль.
«Все еще будет хорошо», – уверял себя Марк, торопливо шагая через мокрые желтые кусты к своей лошади, привязанной у большого корявого дуба в глухом овраге.
– Ну вот и все, – нарочито громко сказала Изольда, проснувшаяся первой. – Сказка кончилась.
– Что такое? – встрепенулся Тристан, привычным движением хватаясь за меч, и, словно обжегшись, отбросил его: меч-то был чужой – это определялось сразу, на ощупь, вот только чей, откуда – спросонья нелегко было сообразить.
– Ваня! Не напрягайся так. Это меч короля Марка, я его очень хорошо помню, видишь вензель на золотой чашке?
– Вижу, – понуро сказал Ваня. – Я его тоже хорошо помню.
– И вот еще. – Маша показала ему перстень. – Он здесь был. А мы дрыхли, как сурки. Он мог убить нас.
– Почему не убил? – спросил Иван.
– Почему рыба не летает? – задумчиво проговорила Маша и ответила сама себе: – Не хочет.
– А я тебя серьезно спрашиваю.
– Видишь ли, он был тут совсем один.
– Ага, – кивнул Иван с удовлетворением. – Мне нравится уверенность, с которой ты это говоришь. Не предположение, а точное знание: так и было. Опять легенду восстанавливаем по памяти? Маша, я уже ни черта не понимаю. Почему иногда ты помнишь и знаешь, что с нами будет, а иногда забываешь или напрочь все путаешь?
– Спроси что-нибудь полегче, Ванюш.
– Хорошо. Сейчас ты можешь сказать, что будет дальше?
– Что будет, знать невозможно, я тебе не цыганка с Киевского вокзала. Что должно быть согласно легенде, я постараюсь вспомнить, только боюсь, мы уже очень далеко от этой схемы уехали, потому что ты разгильдяй и постоянно все каноны нарушаешь.
– Ну и что? – спросил Иван. – Я хочу жить, как хочу. Я не верю в предсказания, предопределение, провидение и привидения. Не верю, и все тут! Захочу снести Марку башку и снесу – плевать мне на все древние легенды!
– А ты хочешь его убить? – удивленно спросила Маша.
– Нет, не хочу.
– Я так и думала. Теперь слушай. Марк простит нас. Собственно, он уже простил. Но вернуться в Тинтайоль смогу только я одна. Тебе придется уехать. Куда – сам решишь. В общем, это не важно. Мы будем встречаться иногда, поводов будет еще много, но вообще…
– Постой, постой, – прервал ее Иван, – ты о чем говоришь-то? О легенде или о том, что с нами будет?
– Ванюш, а какая разница?
– А такая разница: один ебет, другой дразнится!
– Фу, – сказала Маша. – Зачем ты мне хамишь?
– А ты зачем мне гадости говоришь?!
– Какие гадости?
– Обыкновенные!!! – Иван все закипал и закипал. – Ты что же, собираешься вернуться к человеку, который желал тебе медленной и страшной смерти? Ты от меня уходишь к нему?!
– Остынь, – сказала Маша холодно, и он испугался, услышав ее совсем чужой, незнакомый голос. (Так уже было однажды, он только не мог вспомнить, когда именно.) – Остынь. Все не так просто, как ты пытаешься здесь изобразить. Во-первых, я жена короля Марка по Римскому Закону, мы венчались во храме. Во-вторых, он любит меня. Не надо саркастически улыбаться – действительно любит. В-третьих, умение прощать – это как раз и есть способность забывать страшное. А забыть, как тебе наступили на ногу, может каждый – в этом нет особой добродетели. В-четвертых, мне надоело жить в лесу…
– Стоп, стоп, стоп! – закричал Иван, словно режиссер на съемочной площадке. – Это все у тебя в- шестнадцатых и в-семнадцатых, не ври мне, пожалуйста. А во-первых у тебя – легенда, во-вторых – легенда и в-третьих – тоже легенда. Разве нет?
– Ну допустим.
– Что «допустим»? Почему это так?
– Я же в самом начале говорила: спроси что-нибудь полегче.
– Там был другой вопрос.
– Да нет, тот же самый, – махнула рукой Маша.
– Ну и кому мне его задать?
