Тристан чуть не рассмеялся.
– Эта вздорная баба? Ополоумевшая сеструха нашего Артура? Знаю такую. Как не знать! Колдовство ее на исходе, она уже обращается за помощью к людям, во всяком случае, пытается со многими дружить, например, с приятелем моим Ланселотом Озерным. Слыхал о нем?
– Слыхал.
– Ну вот, а за мной, Урхаган несчастный, стоит не кто-нибудь, а сам великий чародей Мырддин. Понял? Охота тебе голову терять в поединке со мною?
Имя Мырддина заставило великана задуматься надолго. Он тоже хотел жить, а не умирать, и теперь, когда они «померились крышами», выяснять физические возможности друг друга сделалось совсем неинтересно. Однако финал их беседы получился неожиданным.
– А ты докажи, – потребовал вдруг Урхаган, – что твой покровитель Мырддин.
Такой вопрос Тристану задавали впервые в этом идиотически доверчивом мире, и он даже растерялся поначалу. Но потом быстро сосредоточился, сдвинул брови для солидности и строго проговорил:
– Хорошо. Я произнесу заклинание, которому учил меня Мырддин. Но если от него тебе станет плохо, не обижайся – сам просил. Называется «мантра». Слушай: «Харе Рама, харе Кришна, Рама Рама, харе харе, харе Рама, харе Кришна, Кришна Кришна, харе, харе».
Это был полнейший экспромт, наглая отсебятина, никакого отношения к Мырддину не имеющая, но, как и бывает всегда в таких случаях, кришнаитское «заклинание» подействовало сильнее, чем какой-нибудь гейс на родном языке великана. Урхаган схватился за голову, может быть, ему действительно стало плохо, а потом глянул на рыцаря широко раскрытыми глазами, как если бы вдруг узнал в нем старого знакомого, и прошептал:
– Сдаюсь.
– Хорошо, – еще более строго проговорил Тристан. – А что я предъявлю моему хозяину Сигурду Отважному в качестве боевого трофея?
– Это не проблема! – засуетился Урхаган. – Сейчас принесу. – Он ринулся к кораблю с невероятной резвостью и притащил из трюма грязный мешок. – Смотри!
В мешке лежал джентльменский набор: отсеченная голова великана и отсеченная же правая рука. Габариты расчлененки вопросов не вызывали. И рожа зарубленного была вполне подходящей, даже похожей на Урхаганову.
– Откуда? – удивился Тристан.
– Что значит «откуда»? У нас в Гренландии все такие. Как убьют кого-нибудь на поединке, мы заморозим голову и руку, ну и возим с собой. На всякий случай. Рыцари очень охотно покупают. За хорошие деньги, между прочим. Ну а иногда вот так получается, как сегодня. Мы ведь с Морганой работаем только в тех регионах, которые еще не охвачены Мырддином. Но без накладок не обходится. Ты вот пришел, объяснил все как положено – и мы уходим. Никаких проблем.
Проблем действительно никаких. Хеппи-энд. Но один маленький вопросик все же мучил Тристана. Как они от Гренландии и почти до Зелены Гуры довезли человечину в замороженном виде? Может, Фея Моргана и не самая сильная колдунья, но промышленные холодильники делать она уже научилась.
– Послушай, – решился он спросить, раз уж разговор стал окончательно мирным. – А где вы держите на корабле эти руки, ноги и бошки заледенелые?
– Как где? В холодном отсеке, разумеется.
– А не покажешь мне, как он устроен? – вкрадчиво поинтересовался Тристан.
– Да пошел ты знаешь куда! – неожиданно взбеленился побежденный громила. – Не было такого уговора! Понял? Не было!!!
И так он громко начал вдруг орать, что даже Курнебрал из кустов вылез, сочтя нештатную ситуацию приравненной к условному сигналу хозяина. Тристан раздраженно махнул рукой на своего оруженосца, а Урхагана принялся успокаивать:
– Да ладно тебе, друг, ну чего ты, перестань…
Великан, продолжая ворчать, пыхтеть и обиженно отплевываться, забрался по пояс в трюм, оттолкнулся веслом от берега и наконец крикнул:
– Ладно. Прощай, Тристан, я на тебя обиды не держу. Возвращайся к хозяину, и все будет в порядке.
– Прощай, Урхаган.
– Силен мужик, о-о-ох силен! – с уважением протянул Курнебрал, уже стоявший сзади и провожавший глазами корабль, который быстро уплывал вниз по течению.
Встретили Тристана с почетом, но не как в родном Тинтайоле, более сдержанно. Такой уж стиль был у герцога Жилина. Опять же, если формально взглянуть, велика ли победа? Всего лишь герцогство спас – не королевство. А желаешь почестей от польского короля – дуй до Кракова.
Но Тристан собирался дунуть совсем в другую, можно сказать, противоположную сторону. Почести ему обрыдли еще много-много лет назад, а вот без Изольды он скучал с каждым днем все сильнее. И тут уж никто – ни люди, ни Бог, ни дьявол – помочь не смог бы. Просто настало время возвращаться к любимой. Он понял это по дороге от места «битвы» до Зеленогурского замка и, едва войдя, сообщил о решении хозяину.
– Я служил тебе верой и правдой, – сказал Тристан, – я был тебе вассалом, но пришел момент вспомнить, что я свободный человек, вольный странствующий рыцарь. Не серчай, друг, я покидаю тебя сегодня. А в награду за долгую службу и последний совершенный мною подвиг прошу у тебя сущую безделицу – твою волшебную собачку Лоло-ци-Ци.
Лицо герцога Жилина приобрело цвет благородных серых шелков, какие носят уэльские королевы. Он выдохнул свистящим шепотом:
