Инструкции я быстро пробежал глазами, уточнил по программе Горбовского, что в первой половине дня у меня график достаточно вольный, 'кедровые' документы не читая зашвырнул в ящик стола и, предупредив по телефону Чембера, решил пойти прогуляться. Я вдруг почувствовал необходимость развеяться перед новым и, очевидно, напряженным этапом обучения. Чембер дал добро до тринадцати ноль-ноль.
Я шел по Лондону и думал: 'Господи, почему я не оказался здесь лет пятнадцать-двадцать назад? Вот был бы восторг! Настоящий Биг Бэн, настоящее Вестминстерское аббатство, Трафальгарская площадь, Колонна Нельсона – не на картинке, не в кино! Да у меня тогда от суздальских храмов дух захватывало, любил я в юности путешествия, архитектуру, экскурсии, музеи, все новое любил страшно… А теперь? Ну, Лондон. Ну, не последнее по значимости место на планете Земля. Ну, многие здесь учились. Теперь вот я учусь. Или не просто учусь? Может быть, это город перелома в судьбе? Город, где я стану другим? Или я стал другим раньше?..
Плавное течение этих грустных мыслей было внезапно нарушено появлением двух человек в такой непосредственной близости от меня, что их трудно было принять за случайных прохожих. Тем более, что один сказал по-английски 'извините' и даже протянул в мою сторону руку, как бы пытаясь схватить за рукав. Все это я увидел боковым зрением. Уже наученный кое-чему, я, не оглядываясь, спокойно отметил, что правый чуть ближе ко мне, чем левый, и это в лишний раз свидетельствовало о встрече с профессионалами. Переулок оказался на удивление пустынный: впереди – никого, и сбоку, во всяком случае, в радиусе метров пяти – тоже. Решение созрело быстро.
Я не раз поражался после, как это я, не прошедший никаких спецназов и войн, а только школу спортивного самбо, да еще покушение на степуринской дороге и операцию 'Золтан' – как это я дошел до такого. В первую очередь я сделал резкий скачок вправо, чтобы уйти от вытянутой руки нападавшего (может быть, он и не был нападавшим, но я должен был считать его таковым), потом с разворота, не примериваясь, почти в слепую, ударил его мыском ботинка в колено (причем, удачно!) и наконец, уже от души размахнувшись, опрокинул простым боксерским апперкотом в челюсть. Все да не все сделал я правильно. Второго упустил из вида. На какую-то секунду. Парировав его первый удар, от следующего я успел лишь слегка увернуться. В общем шею он мне не сломал (а ведь кажется собирался), но тяжелый кулак, опустившийся на мою голову, лишил четкой ориентации в пространстве, и даже желтоватый туман поплыл перед глазами. В таких случаях меня учили поглубже вздохнуть и быстро найти опору, лучше всего стенку, если возможно. Стенка была недалеко, но я бы все равно не успел к ней до следующего удара этого громилы, если б не внезапно пришедшее подкрепление. Возле нас резко затормозил черный вэн, то бишь микроавтобус по-нашему, боковая дверца отъехала в сторону со скоростью шторки фотоаппарата, кто-то, налетевший сзади, толкнул моего обидчика внутрь машины, и дверца с той же фантастической скоростью закрылась. Как в кино: был человек – нет человека. В следующую секунду я уже поймал спиной спасительную стенку дома и тупо наблюдал сквозь редеющий желтый туман, как двое теперь уже не торопясь, подняли поверженного мною противника, распахнули на этот раз задние двери и загрузили неподвижное тело в чрево страшного глотающего людей вэна с темными стеклами. Потом двое пошли ко мне. С чего я, собственно, решил, что это мои спасители. Охота продолжалась. Я принял боевую стойку и прохрипел, не слишком уверенный в уместности употребляемых слов:
– Fellows! Don't come to me! Don't touch me![1]
Они остановились. Один попытался что-то сказать по-русски, чем, признаться, еще больше напугал меня, и тогда другой крикнув 'Catch!' (я понял: лови), с расстояния метров двух бросил мне свое удостоверение. Я поймал, и опасливо поглядывая то в корочку, то на них, прочел наконец, что это ребята из МИ-5, а значит свои, и позволил себе расслабиться.
– Боб, – представился один. – Нас послал Чембер.
– Джон, – назвался другой, – пойдемте в машину.
– В эту? – с тревогой поинтересовался я.
– Нет, в другую, в этой уже места нет.
– Вот так, голубчик, – задумчиво проговорил мой лондонский куратор от службы ИКС. – У нас за рубежом грибных лесов нет.
Накануне, к слову пришлось, я пересказал ему эту шутку из 'Осеннего марафона'. Ему страшно понравилось, а я остался страшно доволен собой, что сумел перевести все на английский. Чембер, в свою очередь, выучил эти фразы по-русски.
Он барабанил по столу пальцами правой руки, а в левой вертел яркую упаковку с ампулами, вдоль и поперек исписанную по-арабски.
Потом раздался длинный сигнал, Чембер посмотрел на пульт и сообщил мне:
– Москва на проводе. Очевидно, вас.
– Ясень, никуда не выходи! – заорал в трубку Тополь безо всякого 'здрасте'. – Ты меня понял?
– Я тебя понял, Тополь. А что все-таки случилось?
– Приеду – расскажу.
– Сюда приедешь? – удивился я.
– Да, скорее всего завтра. Собственно, главное я тебе сказал. Не выходи никуда. У тебя хватит работы внутри. Сегодня тебе просто сказочно повезло. Обрати внимание, уже в третий раз за каких-нибудь пять дней. Это слишком много, Ясень. Нельзя так испытывать судьбу. Ты понял меня?
– Я же сказал, что понял. Зачем второй раз спрашивать?
Мне вдруг стало обидно, что он срывает на мне свое раздражение. Случай, конечно, серьезный, но разве я в чем-то виноват?
– Конец связи, Тополь? – спросил я, пародируя радиопереговоры.
– Пока, – буркнул он. – до завтра.
– Вот так, – повторил Чембер. – А вы говорите в Сохо съездить! Как-нибудь в другой раз в Сохо погуляем. Впрочем, если хотите, можно девочек из какого-нибудь заведения сюда вызвать.
– Не хочу. Я же хотел посмотреть на знаменитое шоу, а потрахаться я могу и с местными секретаршами.
– Вы так полагаете? – улыбнулся Чембер. – Без санкции их руководства вряд ли это получится.
