этому состоянию надо. Обязательно надо. Собственно это и есть главная наша задача.
В математике существует такое понятие – асимптота. Прямая линия, к которой бесконечно приближается кривая некой зависимости. И в природе, в реальной жизни, есть очень много асимптотических процессов. Полное отсутствие убийств – это и есть асимптота, нулевая отметка, ось координат, мы никогда ее не пересечем. Но бесконечно приближаться к цели не только можем, но и должны. Пока же стремление рвануть к нулю по прямой, вызывало либо жуткие колебания по синусоиде, либо вообще пугающе быстрый взлет по экспоненте – вперед и вверх, к концу света…
– Серега, – сказала я ему, – какая же ты зануда! Тебя спросили, как поживаешь, а ты и впрямь рассказывать начал.
– Сейчас обижусь, – надулся он, на самом деле едва скрывая улыбку. – Это же гениальная концепция.
– Все гениальное – просто, – подколола я. – А у тебя какая-то заумь пошла.
– Ну, это просто ты очень-очень глупая девочка.
Примерно так и закончился тот исторический разговор. Потом мы стали целоваться, потом я вспомнила, что кое-чего мне еще нельзя, а вот сигарету и фужер коньяку – запросто. И меня это порадовало. Представляешь, порадовало! Хотя еще полчаса назад жить не хотелось. Так что я кроме шуток наш разговор историческим назвала. И помню его до сих пор. И верю в эту его концепцию. По одной простой причине: мне тогда сразу – понимаешь, сразу – расхотелось убивать.
Вот только, к сожалению, не навсегда. Но это уже – о другом.
Состояние мое быстро улучшалось. И физическое и моральное. Через неделю я начала активно работать, а приблизительно через месяц Сергей вдруг спросил:
– Помнишь, я говорил тебе о секрете молодости Фернандо Базотти? Для тебя настало время узнать эту тайну. Послезавтра мы полетим в Непал на встречу с великим гуру Свами Шактивенандой. Он вызывает нас, точнее тебя.
– Меня?
– Конечно, тебя, я-то уже прошел у него курс обучения.
– Обучения чему?
– Полному контролю над собой.
– Более полного, чем в карате, я не знаю.
– А я уже знаю, – сказал Сергей. – И ты узнаешь. Просто я не могу тебе ничего говорить раньше времени. Это помешает. У гуру своя очень сложная методика. К нему нельзя приехать когда вздумается, нельзя приехать, не зная ничего или наоборот зная слишком много. Важна каждая мелочь.
– Я не поняла, ты что, относишься всерьез ко всей этой черной магии? – спросила я, откровенно удивляясь. – Ты же сам объяснял, что всех тантристов и кришнаитов придумали для нас в Пятом главном управлении КГБ, чтобы от классовой борьбы отвлекать.
– Ну, во-первых, их не придумали, тантристы и кришнаиты на самом деле были и есть, просто идеологи с Лубянки наводнили страну недоброкачественной информацией по эзотерике, психологии, оккультизму. А во-вторых, ты путаешь Божий дар с яичницей, то есть восточные духовные практики с черной магией. Действительно из-за этих гэбэшных штучек у нас каша в голове. А меж тем Шактивенанда владеет просто блестящей методикой, дающей яркие практические результаты. Внешний вид Дедушки – лучшее подтверждение тому. И ни в каких богов верить не надо, надо просто серьезно отнестись к своему здоровью.
– Погоди, – возразила я, – но ведь любое средство помогает, только если в него верить, или как ты говоришь, серьезно к нему относиться. А мне бормотать эти тантры-шмантры просто смешно.
– Здесь другой случай, – терпеливо объяснил Сергей. – Никаких мантр бормотать не придется. И потом я же сказал: серьезно отнестись к своему здоровью, а не к методике. Над методикой можешь хохотать и издеваться, сколько тебе угодно. – Вот только вряд ли удастся, – добавил он после паузы.
И оказался, как всегда, прав. Мне стало не до смеха, когда я увидела Шактивенанду, а тем более когда осталась с ним наедине.
До Катманду мы летели. Через Ташкент. До Бхактапура ехали автобусом, а дальше шли пешком. Мне показалось, километров двадцать. Поднимались все выше и выше. Уже без всяких приборов можно было почувствовать что воздух здесь сильно разреженный. Вспоминался Афган. Подумалось вдруг совершенно некстати, что 'вертушка' на такой высоте не смогла бы зависнуть и даже резкий маневр при внезапном обстреле было бы нелегко совершить. А вот на том 'столе' хорошо поставить парочку минометов и, если грамотно рассчитать, пожалуй, можно с двух стволов полностью накрыть выход из ущелья… В общем, когда раздался грохот, я крикнула Сергею 'Ложись!', и он мгновенно подчинился. Все, кто хоть раз был на войне, такую команду выполняют, не думая. Мы залегли по разные стороны от дороги и, вжавшись в камни, слушали тишину. Грохот прекратился так же внезапно, как и начался. Потом нам было и смешно и стыдно. Хорошо, что никто не видел. Наверно, это был просто камнепад, эхо далекого обвала где-нибудь высоко в горах.
А уже в двух шагах от конечной точки маршрута Сергей вдруг решил предупредить меня:
– Послушай, вы останетесь с гуру один на один, и, честно говоря, я не знаю, что он будет с тобой делать. У него ведь каждый раз все по-новому. Может быть, потом тебе не захочется рассказывать даже мне, что там было между вами, ты только помни: что бы он не делал – все правильно, так и надо, все – для тебя, для твоего блага. Помни об этом.
– Он меня трахнет, что ли? – поинтересовалась я со всей присущей мне прямотой.
– Возможно, – сказал Сергей, – но это как раз не самое главное…
– То есть как?! – обалдела я. – И ты не будешь меня ревновать?
– К Шактивенанде нельзя ревновать.
Я думала, что уже давно ничему не способна удивляться, но тут Сергей по-настоящему заинтриговал меня.
