– причем хорошо сговариваться, – чтобы за мной следить. Держу пари, он играл честно. Он мог бы быть твоим добрым другом, еще одним человеком, с которым можно говорить.
Наконец-то Мири опустила голову.
– Знаешь, не могу я с ним обо всем этом говорить. Я бы и с тобой не смогла, если бы ты не знал.
– Это правда. Есть вещи, которых ты ему сказать не можешь. Но… но мне кажется, он заслуживает лучшего отношения.
Мири подняла взгляд, но промолчала.
– Помнишь, я тебе говорил, что ты напоминаешь мне твою двоюродную бабушку, Кару?
Мири кивнула.
– Тебе было приятно это услышать. Но, думаю, ты знаешь, как я с ней обращался. Как вот в нашем с тобой случае с Эзрой Паундом, и снова, и снова, и так годами. Мне не представилась возможность это искупить – она умерла, когда была немногим старше, чем сейчас Элис.
У Мири в глазах стояли слезы, но она крепко держала салфетки на коленях.
– И вот таким я был всю жизнь, Мири. Я женился на чудесной женщине, которая меня любила. Лена терпела еще больше, чем я вываливал на Кару, и дольше на много лет. И даже когда я ее прогнал, ты знаешь, как она мне помогала в «Конце радуг». А теперь она тоже умерла. – Роберт опустил глаза, и на миг исчезли все другие мысли, кроме мыслей об утраченных возможностях.
Он посмотрел на Мири. Девочка сидела, ссутулившись, и терзала салфетку.
– Мири, ты просто об этом подумай, о'кей? Что-то меня слишком далеко занесло.
И тут она спросила:
– Ты когда-нибудь нарушал торжественное обещание, Роберт?
Но не успел он что-то сказать, как Мири добавила:
– Так вот, я только что это сделала! – С этими словами она подхватила коробку салфеток и выбежала.
– Мири!
Но когда он добежал до холла, Мири уже скрылась у себя в комнате.
На секунду Роберт опешил. Можно подойти и постучать в дверь. Или лучше послать сминг.
Он шагнул к своей комнате, повернулся – и увидел на столе золотистый свет, прямо рядом с местом, где сидела Мири. Это был указатель, с некоторой ограниченной способностью работать с сообщениями. Но у него уже было и такое, и больше для Мири. Роберт открыл золотистый указатель и заглянул внутрь.
Он предназначался для Лены Ллевелин Гу.
Роберт просидел возле указателя почти полчаса. Рассматривал его. Рассматривал документацию. Это было именно то, что он думал.
Физического адреса не было, но простенькое сообщение он ей написать мог. У него на это ушло почти два часа. Меньше чем на двести слов. Самых важных слов, написанных Робертом Гу за всю его жизнь.
В ту ночь Роберт не уснул.
Пришло утро, за ним день.
Ответа не было.
Эпилог
Прошло шесть недель.
Роберт теперь чаще смотрел новости: он узнал, что слово может ранить. Они с Мири сравнивали впечатление от увиденного. Рейды на окраинах мира закончились своим чередом. Слухи содержали ту малость, которая была рассекречена. Слухи-и реальные известия – говорили о скандалах в разведках ЕС, Индии и Японии. Все великие державы сильно нервничали насчет возникающих идиотских теорий.
На домашнем фронте – Боб вернулся! Роберт и Мири поняли это так, что некоторые теоретические катастрофы стали куда менее вероятны, зато другие оставались до ужаса правдоподобными. Естественно, Боб на стенку полез, услыхав про Элис. Обстановка в доме сделалась крайне напряженной. И Роберт, и Мири ощущали эти сокрушающие сердце битвы взглядов и молчаний. У Мири были годы опыта сопоставления мелочей, и она высказала догадку, что Боб действительно обратился к врачам где-то высоко в командной иерархии. Ничего не помогало – Элис осталась на Обучении.
Где-то посреди всего этого вернулся из Пуэблы Хуан. Мири особо о нем ничего сказать не могла, но они уже разговаривали. Мальчик стал улыбаться чаще.
От Лены… ничего. Она была жива. Сообщения не отвергались, ее указатель оставался доступным. Как будто говоришь с бездонной пустотой. И Роберт продолжал говорить, каждый день по письму – и гадал, что еще можно сделать.
Сю Сянь из «Конца радуг» уехала.
– Лена меня попросила уехать, – сказала ему Сю. – Может быть, я слишком на нее давила.
А может быть, это докажет, что он изменился лишь во всех тех смыслах, которые не имеют
