Конец радуг

Сю – » Мири, Лене: «sm» Bay! Ты едешь рядом с ним? «/sm»

Мири – » Лене, Сю: «sm» Нет, это сложено из наблюдений со склонов и различных автомобильных камер. «/sm»

Сю – » Мири, Лене: «sm» Кажется, он просто оглядывается вокруг. «/sm»

Мири – » Лене, Сю: «sm» Я заблокировала личность Шарифа. Роберт теперь только наш. «/sm»

Лена – » Мири, Сю: «sm» Это просто смешно. «/sm»

Мири – » Лене, Сю: «sm» О'кей, так что сейчас я – Шариф, сидящий рядом с Робертом… проклятие! «/sm»

Кто-то вежливо кашлянул. Роберт резко обернулся.

Это был Шариф, устроившийся на краешке пассажирского сиденья.

– Я не хотел вас застать врасплох, профессор. – Видение заискивающе улыбалось. – Я хотел появиться раньше, но были технические трудности.

– Ничего страшного, – ответил Роберт, мельком подумав, не вмешивается ли Томми по-прежнему.

Шариф махнул рукой, указывая на окружающий пейзаж:

– Так что вы об этом думаете?

Это была земля Сан-Диего, только воды чуть побольше. И люди другие, цивилизация другая.

– Я думаю, что подключился к какой-то книге Терри Пратчетта.

Шариф пожал плечами.

– Да, вы попали в главный круг верящих в Пратчетта. По крайней мере для Сан-Диего.

– Да но… – Роберт показал рукой на травянистую местность. – Где Анк-Морпорк? Где все трущобы, забегаловки и городская стража?

Шариф улыбнулся.

– В основном в Лондоне и в Пекине, профессор. Собственную фантазию лучше всего реализовывать, подстраиваясь к географии. Пратчетт пишет о целом мире. Здесь – то, что подходит для Сан-Диего. – Шариф всмотрелся. – Да, это Абу-Даджиб. Знаете, тот султанат, который он поместил к югу от Сумарбада в «Огненной вороне».

– В «Огненной вороне»?

– Она была написана, когда вы… гм… Когда я выжил из ума, понятно.

– Да… впечатляет. Я могу себе представить, что кто-то описал такое место, но не то, что человек или даже целая кинокомпания может сложить все это…

Роберт отпрянул от окна, мимо которого пролетела женщина верхом на крылатой игуане. (Переключившись в реальный вид, он увидел мчащуюся впереди машину дорожного патруля.)

Шариф тихо засмеялся:

– Это не работа одного человека. Тут вклад, быть может, миллиона фэнов. Как и во многих удачных реальностях, тут еще были приложены коммерческие силы – наилучшее внешнее кино 2019 года. С тех пор оно становится все лучше и лучше – действие любви со стороны фэнов.

– Понимаю. – Роберт всегда презирал миллионы, уходящие в киноиндустрию, и писателей, которые на этом обогащались. – Ручаюсь, Пратчетт неплохо на этом наварил.

Шариф ухмыльнулся.

– Больше, чем Гачек. Но не столько, сколько Роулинг. Хотя микророялти складываются. Пратчетту сейчас принадлежит больше половины Шотландии.

Роберт переключился от системы образов Пратчетта. Были и другие виды: Толкин, еще какие-то, которые он даже по меткам узнать не мог. Что такое Общество креативного анахронизма? А! В виде ОКА пригороды превратились в деревни за стенами, а на самых высоких холмах стояли замки. Общественные парки приобрели лесистый, свирепый вид.

Шариф, похоже, следил за его видами. Он ткнул пальцем через плечо в сторону парка «Лос-Пумас- Вэлли», уходящего назад справа.

– Вам стоит посмотреть Рен-фей. Они захватывают весь парк, иногда ведут потешные войны между баронами на холмах. Это превосходно, друг мой, поистине превосходно.

Ага. Роберт повернулся и рассмотрел Шарифа внимательно. Совпадение с прежним обликом было полным, если не считать самоуверенной ухмылки.

– А вы не Шариф. Ухмылка стала шире.

– Я не был уверен, сообразите вы или нет. Вам действительно следует чуть более параноидально относиться к идентичностям, профессор. Я знаю, вы встречались с Зульфи Шарифом лично. Это действительно тот аспирант, которого вы имеете в виду, и действительно такой подхалим, каким кажется. Но он не слишком хорошо контролирует свою аппаратуру, и я могу показываться в облике Шарифа, когда захочу.

– Несколько минут назад вы говорили совсем другое.

Шариф нахмурился:

– Это был не я. У вас есть и другие фэны, и не все они так уж некомпетентны.