Места за моей спиной оставалось достаточно, иди – не хочу, можно не опасаться, что встану на кого- нибудь. Видеть, что же я извлекаю из Мако, мешали слезы, продолжавшие заливать мне глаза. Я часто моргала, пытаясь очистить взгляд, только это не помогало, пришлось отпустить одну руку и рукавом вытереть слезы, меня чуть не потащило обратно, но я вовремя ухватила снова двумя руками и поднажала, попятилась.
М-да, это надо видеть! Я вытаскивала здоровенного слона, нет не слона, а мастодонта, если судить по бивням. Еще полминуты, и жареный монстр мягко плюхнулся на гранитный пол пещеры.
Радостный вопль полутысячи глоток, огласивший пещеру, оглушил меня, придавил, расплющил, я и так чувствовала себя неважно, хреново мне было, а тут еще эти вопли и крики. С большим трудом устояла я на ногах. Посмотрела на руку, которую засовывала в Мако, и оторопела, она была красная, с зеркальным блеском, как кожа всех иклийцев, вот она какая была.
Прошло немного времени, и все вернулось на место, кожа медленно побелела, голова перестала кружиться, уши начали адекватно воспринимать шум, а глаза отличать краски друг от друга.
– Ну Джокер, – произнес Арс, обнимая меня за плечи, – жареного мамонта я от тебя никак не ожидал.
– Это не мамонт, это мастодонт, – поправила я мужа.
– А какая разница? Жареный слон он и есть жареный слон, шкуры-то у него нет.
Тихо подошел шаман.
– Вы преодолели главное препятствие, сударыня, – сказал он с чувством, – вы действительно та, кто спасет мой народ от полного вымирания.
– Спасет, спасет, – весело посмотрел на шамана Арс, – и не сомневайтесь, у моей жены дар спасать всех подряд, даже когда не хочет.
– Ага, – вставила я, – или уничтожать все подряд.
– Чего это ты так пессимистично? – поинтересовался Арс.
– Устала, хочу сесть и не шевелиться…
Ни слова более не говоря, Арс подхватил меня и отнес в сторонку, там усадил на гранитный «табурет» и спросил:
– Тут нормально? А то я у этого магического огня чувствую себя разбитым, и ты, наверное, не лучше…
– Да, Арс, спасибо.
– Я принесу поесть.
В ответ я только кивнула. Муж отправился за мясом, а я осталась сидеть, чувствуя себя полной развалиной.
Арс вернулся быстро, держа в руках приличные куски, в которые мы тут же вцепились зубами. Мастодонт таял на глазах, исчезал под ножами иклийцев, но его все равно всем хватило, даже осталось прилично. Кости бросали обратно в огонь, где они пропадали бесследно.
– Я тут поняла, – жуя восхитительное на вкус мясо, промямлила я, – почему иклийцы такие краснокожие.
– Поделись знанием, – попросил Арс.
– При рождении каждого младенца засовывают в Мако и держат там до полного покраснения.
– В волшебный огонь? – удивился он.
– Да, – произнес шаман, подтвердив мое предположение. Он незаметно подошел к нам сзади.
Одновременно повернувшись, мы посмотрели на старика, а он продолжал говорить:
– Всех, кто родится, маги окунают в огонь, давая новой жизни окрепнуть и стать сильной.
– Я что-то не вижу у вас детей и подростков, – Арс посмотрел на шамана, – вы их что, прячете?
– Нет, – старик грустно улыбнулся, – мы их не прячем, у нас невероятно давно не рождались дети, ни у кого…
– У вас нет детей? – изумилась я, мне стало их очень, очень жаль.
– Мы медленно вымираем… – Такая грусть звучала в голосе старого шамана, у меня аж сердце защемило, захотелось помочь этому народу, невзирая на последствия.
– Завтра я посмотрю, что можно сделать, – от всего сердца пообещала я.
– Спасибо! – Старик поклонился мне и отошел.
Арс жестом подозвал Легкую Руку.
– Иди к нам, посидим, поболтаем, – предложил он.
– Почему и не поговорить, – опускаясь на корточки перед нами, сказал Легкая Рука.
– С первой встречи меня не покидает чувство, – Арс старательно подбирал слова, чтобы правильно выразить свою мысль, – что мы родственники. Я смотрю на тебя, а вижу своего брата Рема. И никак не могу избавиться от этого наваждения.
Легкая Рука молчал, он внимательно смотрел на Арса, и его глазах плясали отблески магического огня. А я сверяла их генетические коды и поражалась схожести. Этого быть не могло, потому что не могло быть, но я действительно смотрела на двух, ну пусть и не братьев, но близких родственников.
