Фам отпустил камень и долгое мгновение смотрел перед собой, не видя. Потом медленно и осторожно ввел долгую последовательность команд. Это будет куда хитрее. Он изменил меню, заколебался в нерешительности… долгие секунды, пока ввел значение интенсивности. Рейнольт должна потерять память о последних событиях, тридцать или сорок мегасекунд.
И ввел команду «выполнить». Сверхпроводящие кабели за ящиком крякнули и разошлись, закачивая в магниты МДИ огромные и прецизионные токи. Прошла секунда. Внутреннее зрение замигало и сменилось слепотой. Рейнольт в его руках изогнулась в судороге. Он держал ее крепко, не давая ее голове соприкоснуться со стенками ящика.
Через несколько секунд ее судороги ослабели, дыхание успокоилось и стало медленным. Фам отодвинулся.
Он вслепую вышел из комнаты, в туннель, обратно к пикнику у озера.
43
Открытие дома на Северной Лапе было главным событием Вахты и вообще всех бывших до сих пор Вахт. До самого конца Изгнания ничего такого зрелищного уже не будет. Даже люди Кенг Хо, которые сделали этот парк возможным, поражались, как можно сделать так много с такими ограниченными ресурсами. Может быть, есть что-то в заявлениях Томаса Нау о системах Фокуса и инициативе Кенг Хо.
После озорной выходки Дзау Циня пикник еще килосекунды набирал силу. Не меньше трех человек оказались в воде. Какое-то время над водой висели метровые капли. Предводитель пригласил своих гостей вернуться к дому и дать воде успокоиться. Одолжения сотен людей за год извели на запасы для пикника, и обычные шуты – в том числе наиболее заметный из них, Фам Тринли, – сильно напились.
Наконец гости ушли, шатаясь, и двери в склоне холма закрылись за ними. Лично Эзр был уверен, что всю эту рвань пригласили в домен предводителя в последний раз. Эта рвань сделала праздник возможным, и Чиви явно радовалась каждой его секунде, но к концу Томас Нау начал раздражаться. Этот сукин сын был умен. Несколько десятилетий тирании не заставят людей Кенг Хо забыть свое наследие… но Нау сумел выставить ситуацию как неоднозначный случай не-тирании.
Лежащую без сознания Анне Рейнольт нашли через 4 Ксек после конца праздника. Весь следующий день бродили панические слухи: у Рейнольт настоящая мозговая смерть, говорили некоторые, а объявления – это просто смягчение ситуации. Ритцер Брюгель не был в анабиозе, говорили другие, и сейчас организовал удар. У Эзра была собственная теория.
Через двадцать килосекунд после начала рабочего дня фокусированная поддержка двух исследовательских групп влетела в стопор – стычка темпераментов, которую Рейнольт разняла бы за несколько секунд. Фуонг и Силипан возились с проблемой 6 Ксек, потом объявили, что участвующие в стычке зипхеды отключаются до конца дня. Нет, это не были переводчики, но Триксия работала с одним из них, с геологом. Эзр попытался проникнуть в Хаммерфест.
– Тебя нет в моем списке, друг. – Это был охранник в ангаре катеров, из горилл Омо. – Вход в Хаммерфест запрещен.
– Надолго?
– Не знаю. Ты читай объявления.
И потому Эзр оказался в баре Бенни со всей толпой. Он пробрался к столику Дзау и Риты. Фам тоже там был и явно мучился с похмелья.
У Дзау Цинь были свои горестные переживания:
– Рейнольт собиралась поднастроить моих пилотов. Не такая уж большая работа, но у нас учения идут без этого из рук вон плохо.
– И ты еще жалуешься? У тебя же аппаратура работает? А мы, когда пытаемся провести анализ по космическим полетам пауков – так половина наших зипхедов вне сети. Слушайте, я кое-что понимаю в химии и в механике, но чтобы я мог все это…
Фам громко застонал, держась двумя руками за голову.
– Прекратите вы собачиться! А вообще это наводит на мысли насчет «превосходства» эмергентов. Один человек вышел из строя, и весь карточный домик рассыпался. Где ж тут превосходство?
Обычно Рита Ляо вела себя добродушно, но сейчас взгляд, брошенный ею на Фама, был полон яда.
– Это же вы, Кенг Хо, перебили наше «превосходство»! Не помнишь? Когда мы сюда прибыли, у нас клинического персонала было в десять раз больше, не хуже, чем в любой системе у нас дома.
Наступило неловкое молчание. Фам тоже смотрел на Риту зверем, но больше спорить не стал. Потом резко пожал плечами, и каждый понял: Тринли потерпел поражение, но ни отступать, ни извиняться не хочет.
Молчание нарушил голос из-за соседнего столика.
– Эй, Траг!
Силипан стоял в дверях бара, глядя на них снизу. Он еще был в эмергентской форме вчерашнего дня, но на шелковых лохмотьях были новые пятна, и уже не от художественной краски.
Молчание кончилось, люди выкрикивали вопросы, приглашая Трага подойти и поговорить. Траг пролез сквозь лианы к столику Дзау Циня. Там уже не было места, поэтому подтащили второй столик и поставили встык. Эзр оказался почти глаза в глаза с Силипаном, хотя лицо Трага было для него вверх ногами. Толпа вокруг столиков сдвинулась теснее, цепляясь за лианы.
– Так когда ты выведешь своих зипхедов из стопора, Траг? У меня мои зипхеды ждут ответов.
– Ага, почему ты здесь, когда…
– Нам приходится работать на голой аппаратуре, и…
– Господь всемогущий, дайте ж человеку сказать! – громыхнул звучный и раздраженный голос Фама. Типичный для Тринли жест – хамить напропалую, но всегда выбирать мишень так, чтобы выглядеть достойно. К тому же, как заметил Эзр, это заставило толпу замолчать.
Силипан бросил на Фама благодарный взгляд. Сегодня его самоуверенный вид сильно полинял. Под глазами залегли темные круги, и рука его слегка дрожала, когда он взял поданный Бенни бокал.
– Как она, Траг? – тихо и сочувственно спросил Дзау. – Мы слыхали, у нее мозговая смерть.
– Нет, нет. – Траг покачал головой и слабо улыбнулся. – Рейнольт должна полностью поправиться, минус, быть может, год амнезии. Будет небольшой беспорядок, пока не вернем ее в строй. А насчет стопора – простите. Я его уже снял бы, – вернулось что-то из его прежней самоуверенности, – да только меня бросили на кое-что поважнее.
– Что же с ней случилось на самом деле?
Снова появился Бенни с обедом из щупалец креветок – его лучшее блюдо. Силипан вгрызся в него, будто не слыша вопроса. Сейчас у него была самая внимательная публика, ждущая, затаив дыхание в буквальном смысле, чтобы он высказал свое мнение. Эзр понимал, что Траг это сознает и радуется своей внезапной и первостепенной важности. В то же время Силипан был чуть слишком усталым, чтобы ясно все понимать. Когда-то безупречная форма воняла потом. Вилка все курсировала между ведерком и ртом. Через секунду он поднял на спрашивающего затуманенные глаза.
– Что случилось? Мы точно не знаем. Где-то последний год Рейнольт стала ускользать – конечно, оставаясь в Фокусе, но плохо настроенном. Тонкая штука, которую может заметить только профессионал. Я чуть сам это не упустил. Похоже, ее захватил какой-то проект – знаете, какими одержимыми бывают зипхеды. Но дело в том, что свою калибровку Рейнольт выполняет сама – я тут ничего не мог бы сделать. И могу вам сказать, меня это сильно тревожило. Я собирался доложить предводителю, когда…
Траг замялся, поняв, что такое хвастовство может иметь последствия.
– В общем, похоже, что она пыталась подрегулировать некоторые контрольные схемы МДИ. Может быть, знала, что теряет настройку. Не знаю. Она сняла предохранительный колпак и запустила диагностику. Похоже на то, что случился какой-то сбой в управляющих программах; мы все еще пытаемся его
