Это «каво ли» звучит жутко пугающе. Я такого у классиков не читывал, да и не слышал в средней полосе. На самом деле это — местный сленг, заменяющий наше «чё ли».
Дверь открывается, и я вижу, как баба, повернув рожу в зарождающийся проём, меняет улыбку на оскал лютого пиздеца. Это выражается лишь в опускании уголков губ (открытая ротовая щель без зуба так и остается свободной для пролёта мухи).
— Я вам жильца привела, а ты будешь пиздеть, полетишь у меня отсюдава на свою ёбану границу, китайцев караулить… неделю уже водку жрёшь.
— Рая, не еби мне мозг, — на пороге стоит капитан карманного размера с такими же мутными глазами, расхристанный и в кроссовках на босу ногу. Трёхдневная щетина довершает портрет защитника госграницы во внеслужебное время. (Командировка??)
— Водку будешь??? — это он явно не мне.
Рая, фыркнув, поворачивается и чешет мимо меня по коридору, уже никому не скалясь и ничем не интересуясь, бубня на ходу, где она видела водку, жильцов и пополнение заодно с китайцами. Она похожа на смертельно раненого Вертера, каким-то чудом съебавшегося от космопиратов.
Капитан смотрит на меня секунд пять. Потом, хмыкнув, поворачивается ко мне спиной и идёт в внутрь комнаты…
— Заходи… хули встал? Дверь закрой…
Протискиваюсь с сумками за открытую наполовину, упёршуюся во что-то изнутри дверь. Попав из более светлого коридора в полумрак комнаты, поначалу ничерта не вижу, кроме квадрата окна, мутнеющего точно напротив входа. Прикрываю за собой дверь, которая, двигаясь по странной траектории, отказывается уже закрываться, упираясь в порог.
— Вверх её дергани, — следует совет капитана.
Поддёргиваю, и — о, чудо — дверь встаёт на место. Кибернетика с автоматикой. Всекулибинский восторг, блин. Ощущение вставляемого на место пазла.
Осматриваюсь. В углу умывальник, под ним ведро. За дверью куча бердцев, кроссовок и армейских тапок. Поэтому дверь полностью не открывалась.
Так вот она, возможно, до сих пор там висит меж ограничителями в виде порога и этой кучи обуви, дожидаясь возможности рухнуть от стука или, на худой конец, поддергивания.
Я ещё успею привыкнуть к этому основному отличительному признаку всего, что тут ещё не доломано. Чего тут не коснёшься — всё на соплях и на последнем издыхании, но ещё каким-то чудом служащее через раз. Впоследствии я пойму, что этому состоянию вещи научились у людей, да и сам пройду это состояние.
Вношу сумки и, минуя гору непонятно чьей и для чего сваленной у порога обуви, по явно давно немытому полу шагаю в центр комнаты, и там уже встаю, хлопнув сумки об пол и оглядываясь.
Комнатка квадратов в 18, по стенам 4 кровати, на одной из них «воронкой» кверху лежит тело, прикрытое лейтенантской хэбэшкой, у окна стол с двумя табуретами. На один присаживается открывавший капитан, на втором сидит кривой, как ятаган, старлей.
Моё появление ему не интересно. Его, наверное, больше интересует, сблюёт он, если заглотит полстакана водки, сжатого в правой клешне, или не сблюёт? Любопытство естествоиспытателя берёт в нём верх, и он мощным рывком опрокидывает в себя водку… морщится…. кривится…. но держит удар стоически… занюхивает рукавом!!!..потом щёлкает пальцами и выцепляет со стола кусок хлеба, макает в майонез, и, наконец, закусывает… половинкой этого кусочка. Всё происходит молча. Старлей на меня — ноль эмоций. Выпил, закусил и пьяно смотрит перед собой.
Капитан, наоборот, изучающее глядит на меня. Оно и понятно. Припёрся-то я — мне и расшаркиваться.
— Ну, хули? Давайте знакомиться… Меня Алексей зовут.
— В какой батальон?
— Второй… кажется.
— Жаль. — Подаёт голос старлей, всё так же не глядя на меня, но уже явно переживая какие-то внутренние подвижки к жизни. Порозовел — жить будет.
— Училище, лейтенант.
— Московское… МосВОКУ.
— Балетно-паркетное?? Нахуя нам в Забайкалье строевая-то?? — полухмыкая, полунегодуя цедит капитан.
— Ну, я же не к тебе приехал… — это уже я бычить начинаю.
— Ты охуел, лейтенант?? Я с тобой на брудершафт не пил, бля!!!
— Я с тобой тоже, капитан. — «Пиздец, да что я за мудак?… не успел приехать — уже, блядь, с кем-то сцепился… с капитаном, блядь, пагранец хотя… не наш… похуй… без пиздюлей — как без пряников»…
Капитан резко расслабляется и, уже улыбаясь, говорит, обращаясь к старлею:
— Слышь, Андрюх, а мальчика-то борзого вам прислали… если его ваши буряты не отпиздят раньше, чем оперится — толк будет.
— Да похуй… У нас тут все борзые… наливай давай, — бурчит пьяный сталей Андрюха.
— Иди сюда, лейтенант, знакомиться будем. Не пили ведь на брудершафт? — хитро щурится капитан, по нему уже и не скажешь, что он мается похмельем, опыт сказывается, наверное. — Сам признал? Ну, так выпьем… добро пожаловать в самую глубокую точку ануса мировой жопы — Забайкалья, город герой Борзю… гы-гы, — капитан балагурит и разливает по стаканам водку. — Китайским триппером грозя, стоит красавица Борзя.
«М-дяаа, а время начало девятого» — подсказывает мне начинающий попытку анализа и тут же отгорающий мозг.
Мне в 10 в штаб бригады надо, вообще-то. Службу с пьянки начинать? Тоскливо.
«Майор, почему я с тобой в поезде не нажрался?»
— Да не… я бы чайку с дороги… мне сегодня представляться.
Старлей впервые интересуется моей персоной и пытается сфокусировать на мне взгляд.
— Не ссы… бригада на учениях. Да если бы и нет… кто тебя отсюда куда отпустит? Уволят?? Расслабься, лейтенант…как там тебя?
— Алексей его, — подсказывает капитан.
— Алексей… будешь ты пьяный, или не будешь — уже разницы нет… меньше взвода не дадут, дальше Борзи не пошлют… я Андрей… командир третей роты третьего батальона…три/три… понял? А чая ты тут хуй найдёшь… света со вчерашнего обеда нет… да и был бы… воду вроде тоже отключили… тут и свет, и вода только по праздникам… гы… а праздников нет… усёк? Давай, не выёбывайся, садись за стол… водку с большой земли привез, небось… а то китайская заебала… Денатурат голимый.
— Динаааашка, — приторно-ласково тянет капитан, и картинно сплёвывает. Местная водка, будучи пролитой на пол, ведёт себя, как кровь жуткой твари из голливудского блокбастера «Чужой», а именно — разъедает краску. Мне предстоит это пить в течение года.
Я молча подхожу к умывальнику и кручу барашек крана. Кран издаёт всасывающий звук и умирает. Выключателем щелкать почему-то даже не охота.
Что я? Медведь дрессированный? Так и те за просто так на велосипедах не ездят.
Света и воды нет. Это факт. Факт, к которому я оказываюсь полностью не готов. Я, прибывший из Москвы человек, вообще с трудом себе представляю жизнь без электричества. Вода — штука более добываемая всё-таки. Жириновский как-то орал, что приклеит свой ваучер на гроб Чубайсу. Я бы там ещё гвоздём слово «хуй» нацарапал. Начинать службу с осознания отсутствия таких элементарных признаков цивилизации не особо приятно. А точнее — дико.
Я поворачиваюсь к хозяевам комнаты:
— И часто у вас так?
— Как?
— Ну… ни света, ни воды?
— Да постоянно… у погранцов, вон, у Мишки на заставе, — Андрей кивает на капитана. — и то лучше бытовуха…. Тут водой запасаются, брат, а электричество ловят… гыгыгы… да ты садись к столу-то.
— А как же вы тут живёте??
