Аллан Виннингтон
Предчуствие
Трудно было предположить, что такой аккуратный человек, как Джек Аллертон, может забыть о письме в кармане пиджака. Впоследствии миссис Аллертон рассказывала знакомым: у нее было предчувствие, что у мужа есть любовница. Но кое-кто из знакомых убежден, что Копни Аллертон тайком шарила по карманам мужа.
...Джек уже чистил на крыльце свои ботинки; она тоже одевалась, обираясь в Олений парк, где они прогуливались каждое воскресное утро. Увидев, что муж оставил пиджак в прихожей, Конни инстинктивно заглянула во внутренние карманы. Письмо было написано округлым почерком школьницы; едва она прочитала первые слова: «Джек, мой любимый», как у нее перехватило дыхание. Дрожа всем телом, она жадно читала восторженные фразы со множеством интимных подробностей о совместно проведенном уик- энде. Уже это было весьма скверно; а перевернув страницу, миссис Аллертон поняла, что ее семейная жизнь — а это была вся жизнь для Конни — накануне краха.
Дорогой,— читала Конни,— не знаю, как мне сдерживаться на службе: мне хочется все время быть возле тебя, знать, что скоро мы окажемся на Багамских островах, на теплом золотистой песке, будем слушать рокот волн и не расставаться ни днем, ни ночью.- Ах, мой любимый, для меня это так неожиданно, но я верю тебе... И я сделала все, как ты велел: заказала два отдельных билета на рейс 387 до Цюриха, вылетающий в 9.30 утра в следующий понедельник из аэропорта Хитроу. Твои билет — на имя Льюиса Тренча, а мой — на мое собственное. Не беспокойся, я буду точно ко времени...». Далее шли заверения в вечной любви и подпись «Джин».
Джин Ричардс! Мисс Ричардс, секретарша Джека! Значит, Конни все это время была слепой, если не замечала ни «деловых» телефонных звонков по вечерам, ни «служебных» поездок с пятницы до понедельника, ни «переговоров» в ресторанах, ни посещений ночных клубов «в мужской компании»...
Вихрем ворвался Роберт: искал свои кеды. Она едва успела сунуть письмо обратно.
— Тебе уже шестнадцать,— обратилась Конни к сыну,— так что пора убрать бомбы и револьверы, с которыми ты больше не играешь.— Чтобы оттянуть встречу с мужем, она ушла с сыном в его комнату.— А кеды твои — вон там, под кроватью...
— Если мы хотим еще выпить коктейль «У оленя»,— крикнул муж из дверей,— то пора идти!
Она сделала над собой усилие и ответила почти спокойным голосом:
— Нет, милый, иди один. У меня что-то закружилась голова.
Ей нужно было побыть одной, чтобы оправиться от шока и поразмыслить.
Когда Джек вернулся, Конни уже обрела спокойствие и решила не затевать скандала. Она сделает вид, что ничего не подозревает — это будет ее преимуществом. Срочно предпринимать что-либо не было необходимости, и миссис Аллертон продолжала сохранять спокойствие. По крайней мере внешне. Тем более что вот уже год, как мистер Аллертон не приходил в ее спальню.
Понедельник. Впереди еще неделя. С самого утра Конни направилась к директору банка, которого никогда прежде не видела; все сообщения банка поступали в контору фирмы, где ее муж был одним из директоров. Глава банка не вызывал у Конни симпатий, и она попыталась сразу взять быка за рога:
— Мистер Эдди, я хотела бы сделать мужу небольшой сюрприз. Но мне нужно убедиться, что он не будет смехотворным. Я присмотрела дом, такой, о котором мы давно мечтали, и можем сравнительно недорого приобрести его. Мне нужно лишь знать, сколько осталось на нашем текущем счету и сколько мы могли бы получить, заложив или продав ваш теперешний дом.
Лицо мистера Эдди приняло озабоченный вид:
— Видите ли, миссис Аллертон, вы ставите меня в неловкое положение. «На нашем счету», как вы изволили выразиться,— это значит на личном счету вашего мужа. То же относится и к дому, в котором вы оба живете, но владельцем которого официально является ваш муж. А правила нашего банка категорически запрещают давать какие-либо сведения кому бы то ни было, кроме вашего мужа или его поверенного. Впрочем, может быть, ваш муж дал вам доверенность?
— Нет. Но я полагаю, вам известно, что этот дом купил для нас мой покойный отец.
Директор едва заметно пожал плечами:
— По закону, миссис Аллертон, дом принадлежит вашему мужу, и мы не имеем права давать другим лицам какие-либо сведения обо всем, что касается этого дома.
Такой же прием ожидал ее в конторе их адвокатов. А в следующий понедельник Джек будет уже в Цюрихе, на пути к песчаным пляжам в сопровождении молодой женщины — девчонки, лишь на шесть лет старше его собственного сына.
Ясно, что за границу его послала фирма. Но ведь и там ему понадобятся деньги. Раньше ей никогда не приходила в голову мысль о самозащите: теперь все было ясно. Она останется без пенни за душой.
В этот вечер было труднее делать вид, что ничего не случилось. Но продолжительный детективный телефильм позволил ей не показать свою озабоченность.
Во вторник Джек тоже ни словом не обмолвился о предстоящем отъезде. Она уже думала, не приснилось ли ей все это в кошмарном сне, но в среду он начал разговор сам:
— Позвони, пожалуйста, Клиффордам, Конни, и предупреди, что мы не сможем в понедельник прийти к ним, как обещали.
Его голос был совершенно спокоен.
— Я должен улететь на пару дней в Цюрих.
Ее охватил озноб.
— Джек, мы уже во второй раз отменяем свой визит,— заметила она после паузы.— Клиффорды непременно обидятся. Может быть, можно сдвинуть твою поездку на вторник?
Он покачал головой:
— Дела важнее, чем бридж, дорогая. У меня деловая конференция. Очень жаль, но в понедельник в девять тридцать я должен лететь.
Набирая телефон Клиффордов, Конни пыталась придумать ловушку для мужа. Как она ни сдерживалась, голос ее в разговоре с миссис Клиффорд звучал почти истерично.
— Они разочарованы,— сказала она, повесив трубку. Потом сослалась на головную боль и ушла к себе.
После завтрака, как только Роберт убежал в школу, Конни сделала еще одну отчаянную попытку; положила свою руку на руку мужа и, поймав его взгляд, проговорила:
— Джек, милый, прошу тебя, не лети в понедельник в Цюрих...
Его глаза выразили изумление:
— Но я должен лететь. Дела с фирмой «Мюллер и компания» всегда входили в круг моих обязанностей. Что случилось?
— У меня странное чувство, Джек. Мне кажется, если ты улетишь, мы больше никогда не увидимся — Он не моргнул глазом, лишь широко улыбнулся, словно посмеиваясь над сумасбродством суеверной супруги:
— Ну и как ты думаешь, что со мной может случиться?
— Не знаю. Катастрофа. Похищение самолета. Все что угодно. Я боюсь...
— Чепуха,— ответил он.— В расчете на километр пути перелет куда безопаснее всех других способов передвижения, даже безопаснее, чем прогулка по городу. И потом, я уже не могу отменить или передвинуть назначенную встречу.
— Тогда возьми меня с собой.
На это трудно было возразить. Но ему удалось сохранять покровительственную улыбку:
— Не дури, Конни. Я все эти дни буду страшно занят. И подумай только, во сколько это обойдется, а пользы никакой.— Несколько минут он молчал, потом левая бровь многообещающе приподнялась.
