– О... да, если ты сам заговорил об этом. Он сделал большой глоток бренди и задержал дыхание. – Я хотел кое-что обсудить с тобой. – Он снова расправил воротник. Капельки пота выступили у него на лбу, взгляд нервно скользил по комнате.
– Так говори же, Фредерик. Выкладывай свою просьбу.
Тыльной стороной ладони он вытер губы.
– Прошлой осенью, когда я сделал Элейн предложение, ты сказал мне, что, если тебе некому будет завещать Южные дубы, ты оставишь их моему наследнику.
– Все осталось по-прежнему. Можешь не беспокоиться.
– Я и не беспокоюсь. Ты человек слова. Но я не об этом. Ни для кого не секрет, что ты не собираешься жениться.
Астон вздохнул и допил содержимое своего бокала.
– Это тоже осталось без изменения, и я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Ну, я подумал, что, если в один прекрасный день мок наследник все равно станет хозяином этих земель, он должен родиться и жить здесь для того, чтобы знать, как правильно управлять ими. – Он достал носовой платок и вытер пот со лба.
Астон посмотрел на него с любопытством. Предложение Фредерика удивило его.
– Ты хочешь, чтобы я взял твоего сына к себе и воспитывал его здесь, в Южных дубах? Ты говорил об этом с Элейн?
Фредерик издал нервный смешок. Глаз его задергался.
– Нет, ты не так меня понял. Я думал, что, может быть, мы с Элейн поселились бы в этом доме и растили бы наших детей здесь. Места в доме предостаточно. Ты мог бы занять третий этаж – там тебя никто не будет беспокоить.
Холодок пробежал по телу Астона.
– Я не стану переезжать на третий этаж, – сказал он убийственно-спокойным голосом.
– О, да, ты и не должен... я... я просто подумал, что для Элейн было бы лучше не подниматься так высоко по ступенькам, когда она будет... носить нашего первого ребенка. – Его рука дрожала, когда он допивал бренди.
Астон хотел сказать Фредерику, что не собирался приглашать его и Элейн переехать в Южные дубы, но план, предложенный племянником, имел свои плюсы. Вполне резонно, что, если сын Фреда и Элейн унаследует земли, он будет жить здесь. Но хотел ли сам Астон жить бок о бок со своим племянником?
– Я обдумаю это, – честно сказал он.
– Так великодушно с твоей стороны, Астон, – сказал Фредерик, слегка побледнев.
– Но вместе с тем считаю, что вам следует продолжать заниматься отделкой дома.
Глава 3
Гейти сидела на диване в своей комнате, наблюдая в окно, как рождается прекрасный весенний день. Всю неделю она думала о прошедшем званом вечере и об Астоне Ратледже. Тогда, переждав несколько минут наверху и придя в себя, она спустилась вниз и нашла Лейна. Гейти сказала ему, что устала и хочет домой, но ее не покидало чувство, что он раскусил ее обман. Он не требовал объяснений и сразу же согласился уехать.
Когда они приехали домой, Лейн спросил у Гейти, виделась ли она с Астоном. Она призналась, что виделась и что эта встреча потрясла ее больше, чем она предполагала. Обняв ее, он сказал, что как только она пожелает рассказать ему об этом, он готов выслушать ее. Сейчас она проверит данное ей отцом обещание. Гейти была готова к разговору об Астоне Ратледже.
Спустя несколько минут Гейти разыскала отца; он сидел у бюро с чашкой чая в одной руке и газетами – в другой.
– Папа, – окликнула она его, остановившись у дверей небольшой библиотеки. – Я не помешала?
Он взглянул на нее и улыбнулся.
– Разумеется, нет. Заходи. Я и не знал, что ты уже встала. Немного рановато для тебя, не правда ли?
– Да, немного, – согласилась она и зашла в комнату. – Я хочу поговорить с тобой.
Он отодвинулся от стола.
– Конечно. Проходи и садись.
Сейчас, когда время пришло, она не знала, сумеет ли пройти через это испытание. Но она должна это сделать. Должна ради памяти ее семьи. Месть Астону и будет памятником ее первой семье.
– Мне нелегко будет сказать это, папа. – Она почувствовала комок в горле. Ей надо было вначале выпить чашку чая. Вероятно, поэтому у нее так пересохло в горле, в желудке было так пусто, а на сердце – так тяжело.
Взгляд бледно-голубых глаз Лейна смягчился.
– Ты же знаешь, что можешь говорить со мной обо всем.
Она кивнула. С того момента, когда Гейти подслушала, как шериф говорил своему помощнику, что Астон Ратледж – отец ребенка Теодоры, она знала, что в один прекрасный день расквитается с ним. И этот день настал.
– Мы были очень близки все эти годы, папа, и я очень люблю тебя. – Она сделала паузу и на мгновение обняла его.
