белой штукатуркой. Вывеска с надрезанной на скибку сырной головой, похожая издалека на ухмыляющуюся рожу, говорила за себя: перед ним была сыроварня. Жуга помедлил у дверей, поправил меч и постучался.
После недолгой тишины послышались шаги.
— Кого там носит в такую собачью погоду?
Голос был слегка надтреснутым, похоже, говоривший был простужен. Жуга замешкался, кляня себя, что не продумал что сказать заранее.
— Передайте Арнольду, что его ищет Лис, — сказал он.
— Какой еще лис?
— Соломенный.
За дверью возникла удивленная пауза.
— Нету здесь никакого Арнольда, — наконец опять занудили за дверью. — Проваливай. Если сыру нужно, завтра приходи.
— Да не нужен мне ваш сыр! — разговор помаленьку начинал Жуге надоедать. — На днях вы взяли нового работника. При нем девчонка. Скажи ему, пусть выйдет. Надо поговорить.
— Вот завтра и поговоришь. Давай, дуй отсюда подобру-поздорову.
— Открыл бы лучше. Я ведь дуну, так домик развалится.
— Иди, иди.
— Ах, так…
Недолго думая, травник вытащил из ножен меч, коротким ударом вогнал лезвие между неплотно сбитых досок и методично принялся выпиливать замок. Сырое дерево крошилось с мягким хрустом.
— Э! Э! — засуетились с той стороны. — Ты чего? Куда пилой полез?! С ума сошел?! Ты мне всю дверь поломаешь! Ах, чтоб тебя… Да погоди ты!
Травник прекратил орудовать мечом. Залязгали засовы. Дверь распахнулась, и в коридоре замаячила бледная физиономия привратника. Глаза его испуганно таращились во тьму.
— Кто здесь?
— Я уже представился, — Жуга отодвинул привратника плечом и вошел. — Где люди?
— Наверху… Ох, Господи, да что же это делается…
— Дверь можешь закрывать, я один. Свет не надо зажигать.
Обширное помещение первого этажа загромождали длинные столы и бродильные чаны. Над плитой виднелся край котла, вмурованного в печку; котел прикрывала крышка. В углу громоздились мешки. Дальнюю стену занимали полки с посудой и этажерки с формовочными рамками. В воздухе витал кисловатый дух недобродившей сыворотки. Единственная лестница вела наверх, никаких признаков подвала не наблюдалось. Сверху слышались шаги, стук глиняной посуды. Спускаться вниз никто, однако, не спешил. Жуга вложил меч в ножны и поднялся на второй этаж.
Рабочие и подмастерья в таких цехах обычно жили здесь же, спали в общей комнате. Так было и тут. Горел камин. Шесть человек сидели за столом у общего котла (хозяин сыроварни, видимо, имел отдельный дом и сейчас уже ушел). Шесть лиц повернулись к Жуге. Ложки замерли в воздухе.
Травник медленно оглядел всех шестерых.
— Я никого не трону, — сказал он. — Мне нужен только один работник, который пришел к вам недавно вместе с девчонкой. Где он?
Рабочие угрюмо переглянулись. Один из них сплюнул.
— Говорил я, что от этой девки будут одни неприятности, — сказал он, косясь куда-то мимо травника. — Так я и знал. А все ты, Йоганн. «Сыр некому таскать! Воду некому носить!»…
— Вон там они, — указал другой на дальнюю дверь.
Вопреки опасениям травника, все шестеро сидели, как вкопанные, и даже когда он прошел мимо них, не двинулись с места.
На стук открыл Арнольд.
— Ты?! — он всмотрелся травнику в лицо. — Значит, все-таки, нашел…
— Где Линора?
Тот помедлил. Поглядел на рукоять меча, торчащую у травника над плечом. Отступил вглубь комнаты.
— Входи.
В тесной комнатушке было тихо и темно. Горела свеча. Линора лежала на кровати. Волосы девушки рассыпались по подушке, хрупкое лицо казалось бледным и безжизненным. Травник откинул одеяло, медленно и острожно развязал у нее на груди рубашку. Обнажилась маленькая острая торчащая грудь и ранка рядом с нею — небольшое темное отверстие. Ни гноя, ни крови вокруг. Дышала Нора очень медленно, кожа ее была суха и холодна, пульс почти не прощупывался. На прикосновения она не реагировала.
— Аннабель, — позвал негромко травник.
— Она тебя не слышит, — глухо сказал Арнольд, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Это моя вина. Я думал, что смогу ее выходить, но ей так и не стало лучше.
Он помолчал.
— Мне кажется, она умирает.
Травник принакрыл свечу рукой. Тени заскользили по стене. Сквозь ярко-розовую плоть ладони проступили темные костяшки пальцев.
— Она переживет и тебя, и меня.
— Ты… — Арнольд вскинулся и подозрительно прищурился на травника. — Что ты хочешь сказать? Ты можешь ей помочь? У тебя есть лекарство?
Жуга кивнул:
— Есть.
— И оно… — Арнольд облизал пересохшие губы. — Оно сейчас при тебе?
— Оно всегда при мне, — он поднял взгляд. — Дай нож.
— Зачем тебе…
— Молчи и не мешай!
Жуга сбросил плащ и засучил рукав рубахи. Резко сжал-разжал пальцы, приставил лезвие к запястью и одним коротким движением вскрыл вену. Закапала кровь, черная в свете свечи. Арнольд ошеломленно наблюдал, как травник протянул руку и задержал ее над приоткрытыми губами девушки.
Потянулись минуты ожидания.
— Как долго… Сколько этого ей нужно? — прошептал Арнольд.
— Не знаю. Может быть, немного. Будем ждать. Ты зря ушел из «Пляшущего Лиса»
— Я больше не играю в ваши игры! Для меня важнее Нора. Я и сейчас пустил тебя к ней только потому, что больше не было надежды. Если ты думаешь…
— Я ничего не думаю.
Голос травника был холоден и тих. Как будто устыдившись собственного крика, Арнольд умолк. Перевел взгляд на девушку.
— Почему это случилось? — спросил он. — Я никогда не видел, чтобы рана так долго не заживала. Из нее будто кто-то высасывает силы… Зачем ты это делаешь?
— Она искала кровь.
— Зачем? Я никогда за ней не замечал ничего такого.
— Ее ранили, она не соображала, что делает. Ее влекло чутье. Точно так же больная собака ищет целебную траву. Ей не надо было трогать Тила.
Жуга стоял, полузакрыв глаза. Кровь капала с руки. Арнольд всерьез опасался, что травник сейчас упадет; он даже подался вперед, чтоб подхватить его, коль тот лишится чувств.
— Тил? При чем тут Тил?
— Он эльф. Их кровь — яд для таких, как Нора.
— Для таких, как… Я не понимаю, — взгляд Арнольда стал беспомощным. — Кто она?
Жуга не ответил. Как раз в этот момент Линора вдруг сглотнула. Кончик языка скользнул по окровавленным губам. Дыханье стало глубже. Еще минута, и глаза ее открылись.
— Кто… — Нора сделала попытку приподняться. — Где я?
