— А, так ты все-таки уговорила его.
— Да, я… Постой-ка. Что это?
— Где?
— Там, в переулке. Видишь, лежит?
Хагг с Гертой перешли на бег. Под тонким слоем снега проступали очертания фигуры человека. Жуга скорчился у стены, прижав к животу перевязанную руку. Глаза его были закрыты, на ресницах серебрился снег. Золтан перебросил арбалет за спину, опустился на колено. Тронул за руку: «Живой». Они переглянулись. Золтан покачал головой, отвечая на немой вопрос Гертруды.
— Нет, — сказал он. — Очень далеко. Несем к тебе.
Вдвоем они подняли травника и, подхватив его под руки с двух сторон, со всей возможной скоростью направились на север.
— Черт знает, что творится! Дурак! Мальчишка! Цирюльник хренов… Это же надо, до чего додумался — вену вскрыть! Чем ты думал? Ты же мог замерзнуть насмерть!
Трещал огонь. В маленькой комнате быстро теплело. Плащ травника, штаны и башмаки сушились на веревке, а сам Жуга, укутанный в толстый вязаный шарф с узором из снежинок, сидел у камина и с угрюмым видом пил настой шиповника из чашки. Поднял взгляд.
— Чего ты бесишься? — сказал он хрипло. — Не замерз ведь.
— Ага, конечно, — Золтан остановился, поворошил поленья сапогом и плюнул в камин. — Полежал бы, отдохнул и дальше бы пошел… Хватит, слышали уже.
— Может быть, и так.
Золтан нахмурился, покачал головой.
— Ты обнаглел, Жуга. Ты что же, думаешь, что если Олле наболтал тебе чего попало, так с тобой уже и не случится ничего? Да если бы мы за тобой не присмотрели, черта с два бы ты оттуда выбрался! Думаешь, так бы они и сидели там семеро по лавкам, если бы не мы?
Травник поставил пустую чашку на пол рядом с креслом. Провел рукой по волосам, кашлянул в кулак. Поправил шарф.
— Хагг, я устал, — сказал он. — Давай не будем больше об этом. Олле говорит загадками, но их можно разгадать. Пока что он меня еще не обманывал.
— Ну так обманет. Да и не о том я, черт с ним, с Олле. Почему тебе так обязательно все делать одному? Когда ты наконец научишься доверять другим?
— На себя посмотри, — буркнул тот.
— Что?
— Ничего. Я доверял когда-то, но теперь не верю никому. И хватит ходить за мной и делать из меня дурака.
— Да из тебя и не надо его делать! — Золтан снова потряс кулаками. — Нет, это поразительно, насколько порой правая рука не знает, что делает левая…
— Ну, хватит, — вмешалась наконец Гертруда, с любопытством слушавшая их разговор. — Завтра выясните, кто из вас дурак, кто нет. Мое предложение такое: вода уже согрелась, я сейчас лезу в ванну, потом, пока я буду сохнуть, мыться полезет Жуга. Золтан, присмотришь за ним, а то еще утонет… Потом искупаешься сам. Тем временем я ужин соберу.
— Бр-р… — Жуга демонстративно содрогнулся. — Как сложно-то!
— Да уж, — поддакнул Золтан, — только женщина могла придумать такой зловещий план… А может, не надо его в ванну, вдруг у него опять кровь потечет?
— Не потечет. Впрочем, я могу попробовать заживить…
— Не надо, — сердито фыркнул травник из шерстяных глубин шарфа. — Крови все равно не прибавится, а рука и так заживет. Налей-ка лучше мне еще вот этого, а то что-то знобит.
— Еще бы не знобило! — усмехнулась Герта. — Может, кофе сделать?
— Ну его на хрен.
— Ну, раз так, я пошла.
Жуга и Золтан остались одни.
— Ты с самого начала знал, что это ей поможет?
— Кровь? Нет, — Жуга глотнул из чашки. — Мне Олле подсказал. «Лекарство при тебе сейчас» — помнишь эту строчку? Я долго голову ломал, что это за лекарство, а потом, как стукнуло — ведь он сказал: «сейчас». То есть, понимаешь, когда он мне все это говорил, оно уже было при мне, вернее, во мне. А кто у нас больной? Ли, и больше никого. Осталось только узнать, где она, а тут этот Яльмар со своим молоком и сыром. Вот я и догадался.
— А при чем тут сыр?
— А, — отмахнулся травник, — это Арнольд без ума от сыра. А Олле ясно ведь сказал: «Где скисло молоко».
— Он сказал: «Попутчика себе найдешь», — уточнил Золтан. — И где же он?
Жуга пожал плечами.
— Арнольд не захотел идти, но может, еще передумает, — он потряс головой. — Не знаю. И вообще, надо сперва решить, куда ехать, а потом уже думать о попутчиках.
— Ну, если ты все еще веришь Олле, то — на запад.
— Легко сказать. А куда именно?
— Далеко.
— Понятно, — хмыкнул тот. — Куда подальше, в общем… Дай-ка мне кувшин.
Золтан задумчиво побарабанил пальцами по столу. Вздохнул.
— У Герты в книгах надо посмотреть, — сказал он наконец. — А, вот и она. Гертруда! У тебя в хозяйстве карты есть?
— Карты? — Герта выглянула из-под полотенца, которым вытирала голову. — А, ты имеешь в виду Таро?
— Нет-нет, — поморщился Золтан, — я не о том. Морские карты. Нам нужно глянуть кое-что.
— Не знаю… Где-то были.
— Тогда мое предложение такое: сейчас я заталкиваю этого в ванну и присматриваю, чтоб он не утонул, ты вытаскиваешь свои карты, и пока я купаюсь, вы с Жугой смотрите там, что к чему. А после мы все вместе готовим ужин.
— Так мы никогда не поедим, — запротестовала та.
— И не выспимся, — добавил травник.
— Тогда решай сама. Жуга! Вставай, пошли.
Вернувшийся травник застал Гертруду склонившейся над ворохом раскрашенных пергаментных листов. На столе, на деревянном блюде были сыр, зеленые яблоки, коврига хлеба, холодный мясной рулет и маринованный язык.
— Сыр с сыроварни? — мимоходом поинтересовался Жуга, отщипнув кусочек.
— Угу, — кивнула Герта. — Золтан прихватил. Садись, закусывай. Я овощи поставила тушиться.
— Ну, как? Нашла чего-нибудь?
— Нашла. Только не знаю, чем это может вам помочь. Вот, взгляни сам.
На толстом, пожелтевшем от времени свитке пергамента каллиграфически были выписаны в столбик какие-то названия. Местами была приписана еще пара строк, а в целом это выглядело как какой-то список товаров в лавке.
— Что это?
— Пейтингеровы таблицы, — пояснила Герта. — Вот еще одна.
— Да, но зачем они?
— Ну, это список населенных мест и описание берегов. Они очень старые и надежные, но для плавания в открытом море не годятся. А вот карты. Эта вот самая древняя, но здесь ты морей не найдешь. Здесь — тоже, но зато здесь части света: Европа слева, Африка справа и Азия вверху. Они тоже неточные, но для школ еще годятся.
— Азия, Африка… — растерянно повторил Жуга. — А это что за парочка? — он указал пальцем.
— Адам и Ева. В райском саду.
