— Я не могу бросить это дело на полпути. Неужели ты до сих пор не поняла?! — воскликнул он. — Я дал тебе слово, что добьюсь этого. Любой ценой! И я его сдержу. Я должен, Бекки, понимаешь, должен! — Он протянул к ней руки. — Попробуй меня понять.
Бекки отстранилась. Ее лицо стало бледным как полотно.
— Какое это имеет значение, если я тебя потеряю? — закричала она. — Алек, пожалуйста, не уходи от меня из-за такого безумия!
— О Господи, Бекки! — сердито воскликнул Алек, отвернулся и взволнованно провел по волосам. — Никуда я от тебя не ухожу, — напряженным тоном проговорил он.
— Не уходишь? — Она протянула руку, просительным жестом прикоснулась к нему, желая заставить его снова на нее посмотреть. — Алек, обещаю, я не перестану любить тебя, если сегодня ты проиграешь. На самом деле ты ведь этого боишься, правда? Ты слышал, что я сейчас сказала? Что бы ни случилось сегодня ночью, это не изменит моего отношения к тебе. Разве это не важнее всех домов и всех денег, вместе взятых?
Алек искоса посмотрел на Бекки.
— Нет, Бекки, твоя безопасность важнее. Так или иначе, но к утру кошмар, который тебе пришлось пережить, будет окончен. — Он ласково дотронулся до ее лица. — Если мне придется убить его, пусть так и будет. Ты окажешься в безопасности, а для меня это важнее всего на свете. .
Она не произнесла ни слова. Рушился ее мир.
— Я уже отдал распоряжения на случай, если произойдет самое худшее. Если я не вернусь, ты выйдешь замуж либо за Рашфорда, либо за Форта.
— Что?!
— Сама выберешь. И не спорь. Бекки, ты ведь можешь быть уже беременна. Я не желаю, чтобы ты осталась с ребенком на руках и не замужем. И не хочу, чтобы мой ребенок вырос без отца. Я уже все это обсудил с друзьями. Любой из них о тебе позаботится. Они оба дали мне слово, что если у тебя будет ребенок, они вырастят его как своего собственного. Я не желаю, чтобы моего ребенка растили так, как меня, или чтобы все на свете знали, что он незаконнорожденный.
Бекки потрясенно смотрела на Алека, абсолютно сраженная тем, что он предлагал. Как может он так спокойно говорить о собственной смерти? О том, что они могут никогда больше друг друга не увидеть? О рождении сына или дочери, которые никогда не будут знать имени своего настоящего отца?
Она попыталась собраться с духом и еще раз попробовать переубедить Алека:
— Алек, пожалуйста! Ты не должен этого делать! Нельзя даже говорить об этом. Откажись от такой мысли! Ты мне нужен живым.
— Я делаю это добровольно, — заявил Алек и стиснул челюсти, стараясь успокоиться. Он нежно взял в ладони ее лицо и поцеловал в лоб. — Ты должна доверять мне, моя сладкая девочка. Поверь и сейчас, я сумею позаботиться о тебе. Все к лучшему. Другого выхода нет.
— Разумеется, есть! Михаила арестуют, когда он спустится с яхты.
Алек сердито отстранился и выпустил Бекки из объятий.
— Ты так веришь в Уэстленда? Во-первых, он политик до мозга костей. Во-вторых, Курков уже обводил его вокруг пальца.
— Но когда он прочитает мои записки, он поймет…
— А что, если он не поверит? Сейчас не время проявлять наивность. Что, если он начнет бесконечное бюрократическое разбирательство? Тебя могут убить, пока мы будем дожидаться справедливости. Я устал день за днем бояться за тебя! А что, если Уэстленд вообще не обратит внимания на твое свидетельство? Сунет его под сукно? Если решит защитить своего нового протеже? В конце концов, в этом деле твое слово против слова Куркова. Это для меня ты — богиня, но за пределами нашего круга захочет ли кто-нибудь поверить девушке из Йоркшира, когда она обвиняет героя войны, князя, выдающегося вига, близкого друга царя?
— О Господи! — Бекки отступила на шаг от Алека и в ужасе прикрыла ладонью рот. — Ты всегда знал, что так получится, ведь правда? Только не хотел мне говорить.
Алек смотрел на нее, не отводя взгляда.
— Только не начни меня ненавидеть, — прошептал он. — Я просто хочу быть достойным тебя.
Бекки видела, что ей до него не достучаться. Дрожа всем телом, она опустила руки.
— Иди. Делай что должен, — с горечью проговорила она. На глазах ее блестели слезы. — Но если ты его убьешь, Алек, если ты сегодня поставишь на карту свою жизнь, нашу жизнь, то знай, ты делаешь это ради себя, а не ради меня. Я этого не хочу. Я хочу одного — любить тебя.
Алек заморгал, опустил взгляд и медленно покачал головой.
— Я поклялся честью, что стану тебя защищать, и делаю это сегодня. А теперь поцелуй меня на прощание.
— Нет! — Бекки сделала шаг назад. — Ты не уйдешь, пока мы не разберемся.
— О, Бекки! — Он бросил на нее последний, пламенный взгляд, словно пытаясь навсегда сохранить в памяти ее образ. Его узкое лицо напряглось, в глазах горел яростный синий свет. Не говоря больше ни слова, он отступил, развернулся и пошел прочь.
— Алек!
Он не остановился.
— Вы знали! — закричала она, поворачивая к друзьям Алека залитое слезами лицо. — Вы знали и позволили ему уйти?
— Его невозможно было отговорить, — сквозь зубы процедил Форт с бледным и напряженным лицом.
— На его месте каждый из нас сделал бы то же самое, — констатировал Раш.
— Вы все сумасшедшие! Он погибнет! Неужели вам нет до этого дела?
— Он ведь может выиграть, Бекки. Позвольте ему делать то, к чему его призывает долг.
— Нет! — Бекки начала вырываться. — Алек! — кричала она ему вслед. — Не делай этого! Прошу тебя! Вернись ко мне!
От этих жалобных криков на глазах друзей Алека выступили слезы, но ни один не ослабил хватку.
— Пойдемте в дом, Бекки. Пусть идет. Отпустите его.
— Никогда. Никогда я его не отпущу. — Она высвободила руки и, рыдая, бросилась в дом.
Глава 15
Яхта регента поражала своей роскошью. Там было все, чего мог бы пожелать человек на суше или на море, но Алек ничего этого не замечал. Игроки заняли свои места за квадратным столом. Партнеры сидели друг против друга. Вытянули жребий для первой партии. Соломинки держал в своей благородной руке Норфолк, хозяин замка, где проходил третий тур. К облегчению Алека, он оказался в паре с Дрэксом, партнером князя Куркова стал полковник Толлант.
Толлант вытащил самую короткую соломинку, ему досталась честь начать первую сдачу.
— Начнем? — спросил победитель тигров, окинул компанию острым, как турецкая сабля, взглядом и стал раздавать карты, по тринадцать каждому игроку.
Зрители по всему пышно украшенному салону вытянули шеи, наблюдая за лицами игроков. Всю ночь они теперь будут заключать пари, стараясь вернуть десять тысяч фунтов, потерянные в предыдущих турах.
Алек взял карты и постарался забыть жалобные крики Бекки и сосредоточиться на игре. Лицо его было бесстрастно, но сердце кровоточило от воспоминаний, однако он полагал, что поступил правильно.
Стиснув челюсти, он отбросил переживания в сторону и попробовал оценить свои шансы в первой партии. Неплохо, неплохо. Не самый лучший расклад, но играть можно.
И началась игра…
К сожалению, в течение всей ночи обе команды шли ноздря в ноздрю, ни одна не могла вырваться на пять очков вперед, необходимых для выигрыша. Как только одна пара получала очко, вторая вскоре его отыгрывала. Иногда они оказывались абсолютно равны, иногда кто-то вырывался на одно-два очка вперед, но тогда противники собирали волю в кулак и сравнивали счет. Лишь после полуночи Найт и Дрэкс увеличили разрыв до двух очков, но к этому времени Алеку начало казаться, что игра никогда не кончится.
