верь, у меня наследственные. Бабка моя колдуньей была.
Как ни странно, я легко ей поверила, ибо очаровашка Нинель была вылитой Бабой Ягой в молодости.
– Кое-что и впрямь могу… – призналась та. – Здесь, конечно, больше лохов разводим, а своим я реально во всяких делах помогаю. У нас весь дом об этом знает, бегают ко мне, а я что – мне только на руку, к стипендии прибавка. Я по ходу на психолога учусь, – сказала волшебница и гордо на меня посмотрела.
Дабы расположить к себе девицу, я энергично выразила восхищение всей доступной мне мимикой и даже цокнула языком.
Нинель была польщена и с большей охотой продолжила повествование:
– И Эльвирка ко мне, бывает, обращается – погадать там, рубль заговорить. Богатая она, но жадная – жуть! И бабкину квартиру в центре сдает, и дачу под Москвой, и сама зашибает не хило, да все ей мало… – с неприкрытой завистью вздохнула она. – Сейчас, правда, зачастила чего-то и домой, и сюда. Пришла недели три назад бешеная вся. «Наведи на сук порчу! – орет. – За ценой не постою!» Короче, выяснилось, что у Эльвиры нашей, супер-пупер раскрасавицы, мышь какая-то отстойная парня увела. – Раздалось знакомое хихиканье. – С ней такой облом первый раз. Обычно она отфутболивает. А тут еще парень этот предложение мыши сделал, жениться собрался! Вот Эльвирка и завелась по полной! Ну мне что, навела. Как подруге не помочь?
– Как звали мышь и парня? – уже зная ответ, уточнила я.
– Щас в записях посмотрю, у меня как в аптеке, – сказала Нинель и достала откуда-то из-под черепа внушительный фолиант в бордовой кожаной обложке с узором из разноцветных каменьев. – Стрепетова Анастасия и Звягинцев Евгений. А чего, девку у Евгения украли? Порча сработала? – нехорошо оживилась ведунья.
– Нет, и с ней, и с парнем все в порядке. Это мои знакомые, но разговор вообще не о них, – покривив душой, с удовольствием разочаровала я Нинель.
– Еще сработает! – с уверенностью сказала та.
– Ладно, а зачем потом Эльвирка приходила?
– Ну, насчет Васьки Федотова, соседа моего, о котором тогда вы с подружкой расспрашивали, можешь быть спокойна. Он ее не интересовал. Приходила еще пару раз порчу подпитать кармической яростью, а сегодня со странной просьбой примчалась. «Можешь, – спрашивает, – стереть у человека память? Чтоб он не помнил ничего об одном деле? Я, – говорит, – фотографию принесла». Наотрез при этом отказалась говорить, о каком таком деле он должен забыть! Велела: «Стирай весь участок целиком, все дни подряд». Ну, я с таким первый раз сталкиваюсь, честно призналась, что не знаю, как делать, но обещала, что попробую обряд составить. Она мне оставила фотку, имя и назвала даты, которые надо стереть. Хорошо бы еще для пространственно-космической формулы точное время начала и конца стираемого участка до секунды знать, – задумчиво протянула она.
Глядя на Нинель, я лишний раз удивилась тому, как в человеке может уживаться голимый цинизм и вера в психокосмическое чудо…
– Гони фотку и имя, – потребовала я.
Нинель замешкалась, ей явно хотелось прорепетировать с составлением формулы, и я сжалилась.
– Да на минутку мне фотка нужна, я на мобилу пересниму, – утешила я ее.
Нинель протянула мне фотографию, на которой красовался молодой накачанный парень с голым торсом и в спортивных штанах. Видимо, для прикола он скорчил зверскую рожу. Получилось весьма убедительно. Достав сотовый, я краем глаза засекла на дисплее информацию о море неотвеченных вызовов и щелкнула кнопкой камеры. «Рэмбо» послушно перекочевал ко мне в «галерею». Перевернув снимок – сзади было написано имя: Крохин Сергей Юсупович, и стояли даты: с такой-то по такую-то – я нажала на кнопку еще раз.
– Спасибо, Нина, – поблагодарила я, вставая, – пойду я.
– Слушай, давай заключим сделку! – попросила меня она.
– Какую?
– Похвали меня на ресепшен, а я, если Эльвирка на днях придет, сразу солью всю инфу, – предложила «подруга» Ветровой.
Идея показалась мне интересной, я согласилась и оставила Нинель номер сотового.
Честно отработав свою часть договора, я, не жалея красок, расхвалила «энергетически мощную молодую профессионалку».
– Приходите еще! – пригласила меня напоследок внимательная Изольда Ивановна. – Вы за одно посещение лет на десять помолодели!
Пообещав, что буду у них дневать и ночевать, я наконец покинула славную академию. Визит оказался весьма плодотворным, хотя пяти тысяч жалко было по-прежнему. Все, что мне поведала милашка Нинель, указывало на обоснованность наших с Инкой подозрений. Эльвира и впрямь горела ненавистью и жаждой мщения! Облом со Звягинцевым и его решение жениться на Стрепетовой явно задели Барби за живое – обычной порчи ей показалось мало, она ее, видите ли, еще и кармической ненавистью для надежности регулярно подпитывала, а это, помимо всего прочего, денег стоит! Странное поручение «стереть память» наводило на совсем уж интересные домыслы… В деле явно нарисовался новый фигурант – супермен Крохин. Ведь стремление подкорректировать у него воспоминания появилось у Эльвирки после разговора с наивной Стрепетовой, в котором та призналась новоявленной «подруге», что в деле наметился след. То есть, получив информацию о том, что Звягинцева ищут, и вроде даже небезуспешно, Ветрова засуетилась и кинулась к Нинели со странной просьбой. Здравая логика подсказывала, что эти события тесно взаимосвязаны, и у меня родилась следующая версия – Крохин был сообщником Ветровой в похищении Звягинцева, и, когда «запахло жареным», краса-девица решила гуманным образом избавиться от свидетеля. То есть сделать так, чтобы тот ничего не помнил! В пользу версии говорили и даты на фотке – подлежащий забвению временной отрезок начинался со дня, предшествующего похищению Звягинцева, и заканчивался днем сегодняшним. Судя по тому, как истово Эльвира верит в космические силы, такой поступок был в ее духе. В общем, следовало выходить на Сергея Юсуповича, надеясь, что посредством доморощенного шаманства ему не отшибет память, и не спускать при этом глаз с затейницы.
Размышляя таким образом, я дошла до метро. Ловить такси было неохота, конец рабочего дня сулил вселенские пробки, и перспектива потолкаться полчаса в вагоне с гражданами казалась мне привлекательнее, чем три часа просидеть в машине, вдыхая бензиновые миазмы.
Мне крупно повезло – какой-то подросток, обманувшись моим «состаренным» внешним видом, недостаточно проворно ринулся к свободному месту, я его опередила и ввинтилась в ряд. Нельзя сказать, что устроилась я с комфортом – хотя слева от меня спокойно сидел вполне интеллигентного вида мужчина, справа взгромоздилась грузная дама с объемным футляром для музыкального инструмента. Ставить футляр на пол она не сочла нужным и водрузила «гроб» на мощные колени. Судя по его размерам, в нем покоилась полновесная виолончель. Дама выглядела эксцентрично – на голове у нее задорно торчала ярко-синяя шляпка с большим цветком и вуалью, а плотные икры обтягивали ажурные черные колготы. Вероятно, эксцентрика в одежде была не показушной, а действительно отражала ее нестандартный взгляд на вещи, поскольку, не обращая ни малейшего внимания на тесноту и многолюдность, она вознамерилась перекусить. Активно двигая локтями и причиняя мне еще большие неудобства, музыкантша достала из ридикюля пластиковую коробочку с пирожными, маленькую бутылочку и откупорила ее. До моих ноздрей донесся аромат хорошего вина. Жеманно ухватив двумя пальчиками пирожное, она принялась неторопливо его поедать, запивая вином из маленькой бутылочки! На лице мадам отразилось такое блаженство, что я воздержалась от едких замечаний и, кое-как вытащив из сумки сотовый, просмотрела неотвеченные вызовы и полученные эсэмэски.
Из кучи пропущенных звонков оперативно перезвонить следовало лишь трем абонентам – Джону, Инке и Петрову. Деликатные Джон и Петров набрали меня по одному разу, а вот неистовая Чудновская – раз десять! Эсэмэсок с вопросом «Ну?» было столько же. Хотя понять ее было можно – подруге не терпелось узнать, нарыла ли я что-нибудь про Эльвирку.
Добравшись до дома, я первым делом набрала Инку.
– Ну?! – наконец озвучила немые эсэмэски она, вложив в это междометие все накопившееся
