Глава 2
Три дня пролетели со скоростью кометы. Дел хватило всем, зато к концу третьего дня получилась очень даже неплохая картина. «Головную боль» в виде загранпаспортов взяла на себя Светлана Алексеевна, которая, не раскрывая своих источников, принесла их буквально на блюдечке с голубой каемочкой. Это еще раз убедило Симона в том, что мадам Порецкая — необыкновенная женщина.
— Если так и дальше пойдет, — заметила Марьяша, — давние теплые чувства, которые Симон испытывал по отношению к моей матери, просто иссякнут.
— Вот и хорошо, — парировала я, — а то еще неизвестно, что Полина может предпринять, чтобы перетянуть его на свою сторону.
— Наташа, ну ты уж скажешь, — обиделся Порецкий, — Симон свой в доску мужик. К Витальке привязался как к родному. Это я, как юрист, должен сомневаться в людях и им не доверять, но от тебя я таких предположений никак не ожидал.
— Вот это меня и пугает, Порецкий, — не унималась я, — расслабился ты. Конечно, в отношении Симона я, скорее всего, неправа, но и ты не должен всем доверять, а проверять, проверять и еще раз проверять.
— Да я уж напроверялся от души, — продолжал Мишаня, — знаю теперь, откуда ветер дует.
Действительно, расследование, которое Миша успел провести за такое короткое время, значительно сузило круг подозреваемых.
Из рассказа Карины Медоевой было понятно, что в одном поезде с ними в Тихорецк приехал некий Сергей, который остановился у учительницы Беспалько. Таинственный Сергей был неоднократно замечен в непосредственной близости от дома Екшинцевых, в гостинице у номера Марьяши, а также успел подсыпать что-то в стакан с соком, выпив который учительница проспала несколько часов, а проснувшись, ничего не могла вспомнить.
После того как знакомый эксперт с Литейного проанализировал содержимое стакана, он немедленно связался с Мишаней:
— Такой препарат в России не выпускают, брат Порецкий, и за два десятка лет, которые я провел в лаборатории, ничего подобного не встречал. Ты откуда притащил этот стакан?
— Из дремучей провинции, брат Степанов.
— Может, хватит прикалываться? Из Тьмутаракани он привез, да за подобный препарат автору можно премию давать, понял?
— Какую премию?
— Да хоть Нобелевскую, это же препарат нового поколения! Такого еще в аптеках не продают. Ладно, Мишка, колись, где взял. Я, честное пионерское, сдавать тебя не побегу, мне просто самому интересно.
— Да говорю же из деревни краснодарской привез, бабульку там одну им усыпили. Она поспала часов так пять, потом проснулась в прекрасном расположении духа, только ничего не помнила, что с ней происходило. Представляешь, начисто память отбило на события, которые происходили с ней в течение недели.
— Эх, ни фига себе. Миш, да ты понимаешь, что это не что иное, как «эликсир покоя».
— Не-а, не понимаю.
— Тупишь, брат. Неужели не читал?
— Я должен быть читать об этом эликсире? Так — это не по моему ведомству. Это ты у нас за подобными делами следить должен. Ты лучше расскажи, чем этот эликсир интересен.
— Интересен он тем, что о нем говорят и даже пишут, но никому не известно, кто его изобрел.
— Ну, раз никому не известно, значит, в секретных лабораториях придумали.
В том-то и дело, что нет. Придумали бы в лабораториях, так мы бы с тобой о нем и не узнали. Нет, у него совсем другие авторы, скорее всего, ученый, который сидит в своей лаборатории, изобретает подобные препаратики, сбывает их, а вырученные деньги в казино просаживает.
— Что же он тогда свое изобретение не обнародует, что ж ему слава не нужна?
— Конечно, не нужна. Я же говорю, деньги, значит, ему не признание мировое нужно, а деньги. И все.
— Понятно, а что ты еще можешь о нем сказать?
— Да что же я могу сказать, у меня вся надежда была на тебя. Я об эликсире читал, но на практике с ним ни разу не сталкивался. Известно только, что, скорее всего, своим появлением он обязан Франции. Именно оттуда он «пошел» по Европе и даже в краснодарскую деревню попал. Кстати, в Краснодарском крае не деревни, а станицы, понял? А теперь скажи, Порецкий, а в Питере он может появиться?
— Думаю, нет. Скорее всего, это очень дорогой препарат, нужного человека им уже нейтрализовали. Пока больше кандидатов пет.
Разговор с экспертом Степановым окончательно укрепил Порецкого в мысли, что «ноги этого дела растут» из Парижа, из ближайшего Марьяшиного окружения.
Он также рассказал мне о таинственном Наблюдателе, который, к счастью, оказался не таким уж опытным конспиратором. Билет на поезд, в котором ехали Марьяша, Симон и Миша, из Питера до Тихорецка брали еще только два человека — Гуляев Сергей и Бобылева Светлана. Чтобы собрать информацию на Гуляева, ушло не так много времени, к счастью, у него были проблемы с законом, причем не где-нибудь, а во Франции. В питерском отделении Интерпола у Порецкого нашлась знакомая, которая была просто умничкой. Она связалась с нужными людьми и собрала такую информацию, которая повергла Марьяшу и Симона в шок.
Когда Гуляев во Франции попал в щекотливую ситуацию по делу о растлении несовершеннолетних, ему помогал адвокат по фамилии ОРЛОВ.
Услыхав эту фамилию, Марьяша вскрикнула и вцепилась в руку Симона. А побледневший француз просто дара речи лишился. Зато Миша точно понял весь расклад: Орлов заодно с Полиной и, следовательно, против Марьяши.
Пока Миша занимался сбором информации, Марьяша и Симон вплотную занялись Екшинцевыми. Начали с парикмахерской в «Астории», затем пошли в бутик «Макиавелли», потом просто болтались по городу. Когда к вечеру все вновь собрались в баре гостиницы, Миша изумился преображению Григория. В сером костюме, при галстуке, с безупречной стрижкой, он стал похож на очень респектабельного мужчину. Правда, Мишаня заметил, что его рукам не помешает маникюр, на что Григорий, не сдержавшись, послал Мишу куда подальше, чем привел Марьяшу в восторг.
— Обожаю русский мат, — заметила она, — когда все утрясется, я обязательно закончу свою работу по истории возникновения мата на Руси.
— Какую работу? — не очень умело скрывая свое — удивление, поинтересовался Екшинцев- старший.
— Научную, которую я начала писать еще при жизни бабушки, но потом все завертелось- закрутилось…
— Неужели это может быть интересно, — тут уже Екшинцев-младший не смог скрыть своего удивления, — исследовать русский мат?
— Виталик, это не просто интересно, это безумно интересно…
Марьяша с таким энтузиазмом стала разъяснять своим родственникам, в чем же состоит принципиальное отличие возникновения русских нецензурных выражений, например, от французских, что и я заслушалась. Однако Порецкий прервал сей занимательный монолог в пользу решения более прозаических задач. Оказалось, что, увлекшись посещением бутиков и прогулками по городу, забыли выполнить еще одно важное дело — посетить клинику, где необходимо было получить все необходимые заключения по диагнозу Виталия.
За такую промашку Марьяша получила нагоняй от Мишани. Я тоже попыталась на нее поворчать, а потом поняла, что зря. Если уж сам Виталька забыл о своих болячках, то, наверное, это не так уж плохо. Значит, они уже отвлеклись от тяжелых мыслей по поводу отъезда из Тихорецка. А это дорогого стоит. Видимо, не зря, ох не зря Графиня переложила все хлопоты на плечи Марьяши и мои, кстати. Мудрая была женщина, хоть и не без слабостей.
Глава 3
Лоран вот уже несколько дней безуспешно пытался связаться с Орловым. Тот как сквозь землю
