пойду на центральную площадь.
Виргиния Министрова достала противень и стала выкладывать на него крошки, но тут она заметила натертые яблоки, стоявшие на подоконнике.
— А почему бы не сделать крошки с яблоками? Правда, я не знаю, любят ли птицы яблоки.
Рассуждая сама с собой о том, что любят птицы, она не заметила, как выложила все натертые яблоки на крошки и засыпала их оставшимися. Поставив в духовку противень, стала ждать.
Через сорок минут Виргиния Министрова достала из духовки самый вкусный пирог, который она только умела готовить. Яблоки пропитали своим соком нижние крошки, а верхние зарумянились и дразнили ее своим ароматом.
Надо сказать, что Виргиния выполнила свое обещание и поделилась с птицами новым пирогом. Она еще много раз готовила его в надежде однажды подать кому-нибудь к кофе, который теперь всегда был у нее дома.
— Вы знаете, — говорила она мужчине, который провожал ее домой, — у меня дома теперь всегда есть кофе, и если вдруг не будет воды или газа, то я вас всегда угощу замечательным крошечным пирогом.
Но мужчины почему-то отказывались.
Наверное, они отказываются, думая, что крошечный пирог — это очень маленький пирог и его не хватит на двоих, размышляла Виргиния, какие же они все-таки добрые и хорошие, эти мужчины.
Рецепт крошечного пирога от Виргинии Министровой
Взять:
1. Три стакана муки.
2. Столовую ложку разрыхлителя.
3. Стакан сахара + маленькую щепотку соли.
4. Три желтка.
5. 300 граммов сливочного масла.
6. Пять яблок.
7. Ваниль и корицу — по желанию.
Действия:
1. Муку высыпать в миску и хорошо перемешать с разрыхлителем.
2. Все остальное вместе положить в миску в таком порядке — сверху высыпать сахар, чуть соли, желтки и мягкое масло.
3. Перетирать руками. Именно перетирать, не бойтесь, что масло измажет руки, — если окунуть их подальше в муку, то руки не испачкаются в масле, через десять минут будет полная миска крошек.
4. Натереть яблоки.
5. Выложить на противень три четверти крошек, сверху выложить яблоки и засыпать оставшимися крошками. Противень, конечно, предварительно смазать жиром и присыпать мукой или сухариками.
6. Отправить это все в духовку, и через тридцать — сорок минут крошечный пирог готов!
Ольга Зильбербург
Deus ex coffeemachina
Утром мистер Казанзакис, владелец пансиона, встретил нас с Федей в гостиной, которую нам необходимо было миновать, чтобы попасть на улицу. Он сидел за стойкой бара, заменяющей ему письменный стол, и смотрел какую-то музыкальную передачу но местному телевидению. Увидев нас, он сразу же заулыбался, сбавил звук и жестом пригласил нас присесть за один из столиков, стоявших вдоль бара. «Нет-нет, — не сговариваясь, замотали мы головами, — не отвлекайтесь, не беспокойтесь, мы собираемся позавтракать в городе». Впрочем, спорить было бесполезно: мистер Казанзакис отказывался нас понимать.
— Greek coffee or «Nescafe?»[5] — спросил он в ответ на все наши жесты.
Мы с Федей растерянно посмотрели друг на друга, но по Фединому лицу было непонятно, устраивает ли его вариант с кофе или же он хочет все-таки настоять и как можно быстрее выйти на улицу, осмотреться в этом маленьком горном городке. Лично я предпочитаю не завтракать в отелях, так как еда в городе всегда выглядит более аппетитно. Но объяснить это Феде я еще не успела, а лицо мое оказалось недостаточно выразительным, и в результате мы одновременно дали мистеру Казанзакису противоположные ответы: «Nothing, thanks»[6], — сказала я, и «Greek coffee, please»[7], — попросил он. Наш хозяин, конечно же, ничего не понял и для пущей ясности вытащил из-под стола банку растворимого кофе и блестящую пузатую турку.
— Greek coffee or «Nescafe»? — повторил он и на всякий случай разъяснил: — Greek coffee is strong. Very strong. I drink «Nescafe»[8].
— Greek coffee[9], — уверенно сказал Федя, усаживаясь за стойку бара.
Я хмыкнула. Ни тот, ни другой напиток не вызывал у меня особого энтузиазма. Кофе на пустой желудок это вообще не мой стиль.
— Не говори мне, что ты пьешь эту жуткую химическую бурду! — ужаснулся мой муж.
— Не говорю, не говорю!
Мистер Казанзакис приступил к делу: запустил кофемолку, включил конфорку электрической плитки, набрал в турку воды из-под крана, поставил все это дело кипятиться. Мы с Федей внимательно наблюдали за его действиями. Когда процесс был поставлен на самотек, мистер Казанзакис сел на свой высокий стул и повернулся к нам, широко разведя перед собой руки и тем самым приглашая нас к дружеской беседе.
— How long?[10] — спросил он, указывая на наши кольца.
— Three days[11], — гордо ответил Федя, показывая для пущей солидности количество дней на пальцах. Он явно наслаждался духом авантюры, скрывающимся за этими словами.
Мистера Казанзакиса Федины слова, конечно же, развеселили.
— Three days? — переспросил он, выставляя вперед три свои пальца. — Three days? Ha-ha-ha!
Покопавшись в бумагах, громоздящихся в другом конце стойки бара, он вытащил глянцевую брошюру пансионата и указал нам на фотографию женщины на обложке:
— Wife. Thirty nine years. Three — nine![12] — тоже, как Федя, показал он на пальцах.
Мы дружно восхитились. «Oh wow, — сказали мы. — Too long!»[13] Мистер Казанзакис сиял от гордости.
— How did you meet?[14] — спросил Федя.
— I was eighteen, one — eight[15], — ответил наш хозяин, не совсем поняв вопрос.
— Yes, but how? What did you do?[16]
— A! I went to study to Crete, and she was living there…[17] — Он пустился в рассказ, из которого мы поняли только, что миссис Казанзакис довольно долго не хотела
