краской стыда при виде наших попыток точно передать запутанные реальности современного мира. Особую проблему составляет безумие. Решение, предложенное Черной Гадюкой, состояло в использовании того, что можно назвать рецидивной гиперболой: «безумен, как Безумц Джек Мак-Безумц, победитель всешотландского конкурса “Мистер Безумец”».
Еще один подход к описанию безумия дает нам уподобление класса «дезориентирующий вздор», изобретенное, насколько мне известно, комиком Кеном Платом, который дал миру бессмертное «слабоумный, как кисть живописца», что открыло перед нами множество приятных возможностей: «безумен, как брюки», «безумен, как дом» и даже «безумен, как гоголь-моголь». Но разумеется, самый прямой путь к новому тропу состоит в том, чтобы повнимательнее приглядеться к разновидностям современного безумия и выяснить, что они нам могут предложить. «Безумен, как киноактриса», «безумен, как тот, кто звонит в “прямой эфир”», «безумен, как билетный контролер», «безумен, как человек, вооружившийся до зубов в день банковского выходного».
Безумие тех, кто считает Хорошей Идеей избавление от старых двухэтажных автобусов с открытым входом сзади или от красных телефонных будок, требует, разумеется, отдельного рассмотрения, как и то более пространное царство умопомешательства, в котором живет на покое несчастный, придумавший фразу «рекомендация по употреблению».
Однако чего наши словарные ресурсы охватить пока еще не успели, так это безумия подлинного, безумия, которое в миниатюре выглядит так: «Понятно, что если ты просто возьмешь да и надуешь в штаны, то пожалеешь об этом. Они станут холодными, противными и вонючими. Но с другой стороны, тащиться в уборную тебе лень, так что – валяй». Результат: неприятности, неудобство и испорченные брюки.
Подобное поведение присуще – кому? Да как вам сказать, по большому счету, это та же разновидность безумия, которая заставляет нас говорить: «Понятно, что мы уничтожаем тунца как вид, истребляем дельфинов, китов, носорогов, слонов; вырубаем дождевые леса, отравляем землю, воздух и море, ну да и черт с ними». Правда, когда разыгрывается второй сценарий, испорченными оказываются не только брюки.
Многие из вас уже думают: «Экая чушь! Развелось же этих “зеленых”! Я лучше спортивную страницу почитаю», однако я вовсе не собираюсь повторять здесь доводы защитников окружающей среды. В конце концов, мы их и так уже знаем, в том-то все и дело.
Как нам описать безумие нашего биологического вида – настолько полное и всеохватное, что оно уже никакое и не безумие, а норма? «Возьмите самое безумное, что сможете вообразить, взбейте его до состояния полной умонелепости, психопатически промаринуйте в маниакальной бессмыслице, поместите в булькающий бедлам буйного помешательства и подогрейте на неуравновешенном огне ошалелого бреда. Слить, дать настояться и подавать как раздел Закона об охране психического здоровья».
Нет, и это недостаточно сильно – даже внешние симптомы и те не описаны. «Безумен, как человек»? Возможно, однако нам следует быть более честными. Ведь мы же знаем, как воспринимается нами наш мир, а что мы в связи с этим предпринимаем? –
Молодой, нешаблонно мысливший мистер Кершоу счел бы это уподобление лишенным конкретики и поэтической силы, однако обвинить его в неточности не смог бы. И я получил бы четверку с плюсом (в скобках: минус и знак вопроса).
Видимость реальности
Мы способны видеть лишь то, что хотим увидеть. Это широко известная и хорошо документированная истина. Те, кто не питает приязни к мотивам и устремлениям политиков левого толка, взглянув в лицо, ну, скажем, Дениса Скиннера или Артура Скарджилла, увидят одни лишь голодные амбиции и буйное помешательство; люди, которые придерживаются противоположных воззрений, не понимают, как можно, окинув взглядом Теббита или Тэтчер, не различить в их чертах невменяемость как следствие мании величия и слепое полоумие. Наш предположительно бесстрастный и непредвзятый здравый смысл питается предрассудками и незатейливыми представлениями. «Довольно было всего лишь взглянуть им в глаза», – без устали повторяем мы об Энохе Пауэлле и Тони Бенне. Но ведь, как весьма мудро заметил король Дункан, мы, люди, читать по лицам мысли не умеем. [173] В прошлом году выступавшая в программе «Диски необитаемого острова» леди Мосли получила возможность с задышливым восторгом девочки-хиппи распространяться о синеве гляделок, украшавших физиономию Гитлера, и, разумеется, она была совершенно права: глаза у Гитлера и
Как-то раз у меня брала интервью весьма уважаемая журналистка (если таковое явление существует в природе) из воскресной газеты. В ресторан, где мы должны были встретиться, я заявился в мотоциклетном шлеме, свободной куртке из козловой кожи, джинсах и футболке. Опубликованное затем интервью начиналось так: «Одетый в твид Стивен Фрай…» Для этой журналистки я – ходячий отрез пестрого твида, вручную сотканного на Гебридах, и она готова скорее отправиться в ад, чем позволить глазам оспорить ее устоявшиеся представления.
На этой неделе Шеридан Морли напечатал в «Другой газете» рецензию на первую телевизионную постановку вагнеровского «Кольца». Он рассказал о вступлении, в котором загримированный под Бернарда Шоу Норманн Родуэй превосходно прочитал отрывки из «Совершенного вагнерианца». Вступление Морли очень понравилось, однако при поднятии занавеса он, по его словам, увидел толпу поющих толстушек. После чего вся эта телевизионная затея покатилась, как он считает, по наклонной плоскости. Ну так вот, существует множество людей, которые, по всему судя, ни музыку, ни драматургию Вагнера не переносят, – стыд и срам, конечно, но это так. Ричард Инграмс, рецензируя в последнем субботнем номере «Телеграфа» некую книгу, ухитрился и вовсе отказать Мастеру в музыкальности. Поверить в то, что это сделал человек, способный столь толково писать о Бартоке, трудно, но вот вам, пожалуйста, кто одному «имярек», тот другому «как бишь его». Странность же написанного Шериданом Морли состоит в том, что ни одну из женщин, появившихся на сцене в постановке «Золота Рейна», невозможно, даже напрягая воображение до последней крайности, описать как хотя бы отчасти пухленькую, округлую, полную, дородную, корпулентную, тучную, обильную телом, упитанную, пузатую или обладающую чрезмерными запасами подкожного жира. Дочери Рейна были стройны и гибки, Фрикка, Фрейя и Эрда отличались совершенством пропорций. А других женщин в этой опере не имеется. Однако Шеридан Морли убежден в том, что все вагнеровские певицы – толстухи, да и все тут, и если зрение его свидетельствует об ином, так шло бы оно в тартарары.
Сама музыка Вагнера навеки запятнана тем известным фактом, что она нравилась Гитлеру. Есть люди, которые считают «Кольцо», произведение, говорящее прежде всего об искупительной силе человеческой любви и бессмысленном, разрушительном безумии власти, пригодным лишь для музыкального сопровождения документальных фильмов о зверствах нацистов. Бедный Рикки В. проклят навеки – по ассоциации.
Нам предстоит следить за телевизионным Вагнером еще девять недель, так что вы сможете составить о нем собственное представление. Мы пока не видели Зиглинду, Брунгильду или сестер-валькирий. Мне остается только молиться о том, чтобы они не оказались толстухами, не подтвердили бы привычных для вас предрасположений. Но даже если они окажутся совершенно необъятными, я, разумеется, так и буду слепо клясться, что они тонки как тростинки. От предвзятости подобного рода не свободен никто. Кроме вас, разумеется.
В последнее время наша газета печатала письма читателей, которые содержали удручающие сообщения о бессмысленных и оскорбительных переименованиях пабов. А недавно я услышал о решении известной частной школы «осовременить» титул ее казначея. Отныне он будет именоваться «финансовым менеджером». Да помилует нас Бог.
