– Меня уже тошнит от нытиков и миротворцев, которые твердят, будто все дело в нефти. Эти люди, похоже, никогда не слышали слова «принцип». Да если бы Кувейт был даже самой жалкой и бедной страной на свете, мы все равно бросились бы ему на помощь. Принципы и ценности. Сколько ни повторяй эти слова, мало не покажется.
– А как же ливанские заложники?
– Ну, тот член парламента правильно сказал, разве нет? Это все родственники их – расскулились, понимаешь, расклеветались. Позор!
– Так, может быть, вы и тот член парламента согласились бы обменять заложников на членов ваших семей? Это укрепило бы нашу решимость в борьбе с тиранией.
– А вы не умничайте. Умничать-то легко, гораздо труднее держаться за ценности и принципы, принципы и ценности.
– Ну да, конечно.
Мой Леонардо
На днях мне подарили портрет Леонардо. И сколь ни тяжки были давившие на меня обстоятельства, я воспротивился соблазну выставить его на продажу. Решил, что он должен остаться в нашей стране и в частных руках. Говоря совсем уж точно – в моих. Было бы катастрофой, если бы это великое произведение искусства попало в музей Гетти или в зал, предназначенный для заседаний совета директоров какой-нибудь японской корпорации, ибо все эти учреждения уже довели нас до того, что рынок таких произведений раздулся до размеров, выходящих за рамки приличия и достоинства. Сейчас я стараюсь уговорить друга, владеющего прелестным Рафаэлем, пойти следом за мной по пути беззаветного патриотизма. Вообще-то портрет, о котором я говорю, не
Портрет, выполненный из ярко-зеленого пластика, приклеен к чисто белому сосуду для питья – все вместе образует безделушку настолько прелестную, что лучше и не придумаешь. Мне подарил его Нэйл, мой верный «дублер» на съемках «Дживса и Вустера», а сам он получил этот шедевр в подарок от имеющегося в Слау видеомагазина «Блокбастер» – за то, что взял там напрокат видеокассету. Как этот портрет попал в руки продавцов магазина, остается только догадываться: нечего и сомневаться в том, что за ним тянется обычный хвост кровопролитий, амбиций, мести и бед, неотделимый от всех легендарных произведений искусства и отрастающий у них сразу после того, как они покидают тот китайский заводик, на котором их производят. Да-да, китайский. Не странно ли, что великая стена торговли черепашками, которая одна только и отделяет в это экономически упадочническое Рождество наши деловые круги от банкротства, обеспечивает работой множество заводиков и потогонных предприятий Китая, отвратительная геронтократия коего несет ответственность за одно из самых непристойных и бесстыдных массовых побоищ, случившихся со времен войны?
Черепашки-ниндзя – это, если кто не знает, странноватые юные существа, носящие имена Леонардо, Рафаэль, Донателло и Микеланджело и живущие вместе со своим сенсеем-крысой и принадлежащей к человеческому роду подругой Эйприл в канализации. Все они обожают пиццу и занимаются тем, что срывают зловредные планы общего их врага Шреддера. Феноменальный успех у детей всего мира, которым черепашки обязаны телевизионным мультсериалам и полнометражным фильмам, таков, что теперь уже невозможно вспомнить хотя бы одну вещь, которая поступала бы в продажу не украшенной черепашьей символикой. Зубные щетки, одеяла, посуда, складные картинки, жевательная резинка, трусики, шапочки, пальто, перчатки, будильники, туалетная бумага, компьютерные игры, консервированные спагетти, обои, мозольный пластырь, не удивлюсь, если даже и
В этом, как и во всем остальном, мы, люди Запада, руководствуемся чистым альтруизмом. Естественно, Мы Не Ведем Дел С Тиранами, если только это не те тираны, которые могут перевести свои заводы и фабрики на производство украшенных Черепашками баночек для ореховой пасты. Какие бы чувства ни вызывала у нас бойня на площади Тяньаньмэнь, мы знаем, что Санкции Не Дают Результатов, если, конечно, Солнце не находится в квадранте Стрельца, в каковом случае мы, как люди цивилизованные, естественно, Обязаны Прибегнуть К Зарубежным Санкциям. Мы демонстрируем нашу поддержку студентов и либералов Китая и их борьбы за демократию не тем, что изолируем Китай от всего прочего мира, но тем, что предоставляем ему чертежи, по которым он может изготовлять пенальчики с изображением Черепашек. Все это составляет часть действий, которые нам нравится именовать Шагами Нравственной Направленности. Черепашьими, надо полагать, шагами.
Если бы каждая вещь, которой мы пользуемся или владеем, несла в себе звуки, запахи и общее ощущение той обстановки, в которой ее изготовили, мир, наверное, изменился бы до неузнаваемости. От автомобиля БМВ исходили бы эманации порядка и бодрой деловитости, столик ручной работы отзывался бы столярной мастерской и долгими часами мастеровитого труда, а от украшенной Черепашками пижамы несся бы гомон и лязг тускло освещенного цеха, где дети и юные женщины трудятся час за часом, чтобы заработать деньги, которых им хватит на покупку… ну, скажем, коробки кукурузных хлопьев с засунутой в нее бесплатной Черепашкой.
Возможно, я, оборони меня Бог, просто-напросто наивен. Но возможно, еще более наивно надеяться, оборони меня Бог и от этого, что народ Китая сможет добиться свободы, изготовив миллион пластмассовых кофейных кружек с изображением Леонардо.
Наверное, самое правильное – это закрыть глаза, перестать думать о том, откуда берутся вещи, которыми мы пользуемся, кто их делает и в каких условиях, и затвердить назубок: бизнес есть бизнес, торговля есть торговля, а тот, кто заботится о своих, сможет позаботиться и о чужих. Как-никак Рождество на носу.
Игровой рай
Сегодня последний день съемок второго сезона «Дживс и Вустер», которыми я и еще человек семьдесят занимались в миновавшие тринадцать недель. Сегодня приходит конец приятному распорядку дня: из объятий сна меня вырывали в шесть утра, а домой привозили примерно в то время, в какое добрые люди ложатся спать. На расписание я не жалуюсь – актерам нравится, выпячивая грудь, называть свое занятие «работой», однако оно, благодарение небесам, не более чем игра. Все мы игроки, и как человек, больше всего на свете любящий игру, я не вижу ничего зазорного в том, чтобы назвать мою деятельность игровой, если не игривой.
В эти недели мне здорово повезло: я имел возможность подолгу наблюдать за удивительным явлением, именуемым «дневным телевидением». Пока на съемочной площадке ставят свет и расставляют мебель, пока готовят статистов, технические сотрудники группы предпочитают – и кто бы стал их за это винить? – чтобы актеры с их жуткой привычкой перекусывать где ни попадя, с их раздражающими голосами и разговорами не путались под ногами, а сидели по своим гримерным. В моей гримерной стоял телевизор. И это означало, что я мог удовлетворить присущий мне зверский аппетит по части пустых, идиотических игровых телешоу, которые ныне развелись в нашей стране в таких количествах, каких она отродясь не видывала. Я понимаю, что у читателей «Дейли телеграф», как у ответственных, заслуживающих всяческого доверия, занятых делом мужчин и женщин, времени на подобную ерунду попросту не остается. Сомневаюсь, что хотя бы один из тысячи этих читателей пододвигал когда-нибудь стул к телевизору, чтобы посмотреть «Четыре Квадрата». Собственно, существует вероятность, что вы даже не знаете, о чем идет речь. А жаль. Я не уверен, что кому-либо удастся понять нашу страну и ее граждан, не ведая о том, что ее населяет достаточное число людей, готовых не только смотреть эти удивительные программы, но даже
