Глава 47
Эрлан не мог найти покой всю ночь. Вроде самое страшное позади, но оказалось – впереди. Он чувствовал, что Эя не с ним и не мог понять, что происходит. Лежал рядом, смотрел на нее и думал. И уверял и ее и себя, что все наладится, просто ей сейчас плохо, она не может прийти в себя, понять что, где и кто. Это нормально, это ерунда.
Но утро принесло неожиданные результаты. Он успел привести себя в порядок, и даже перекусить, как в комнату ввалился братец. Видеть Вейнера ему удовольствия не доставляло, особенно сейчас, когда все внутри словно замерло в предчувствии новых бед.
– Доброе утро. Как Эра?
Эрлан не стал на него даже смотреть – сел напротив жены, взял ее за руку и глядел, не отрываясь, ловя каждую эмоцию. И очень надеялся, что девушке сегодня станет лучше.
Эрика приоткрыла глаза – веки как свинцом накачали – и опять увидела Эрлана. Он был как напоминание – и захочешь забыть – не сможешь. А в голове одна мысль – надо успеть спасти город и ребят. Надо!
Сказать попыталась, но лишь губы приоткрыла – тяжело. Лой спокойно смотрел, как она пытается что- то сказать и четко слышал: 'позови Самера, позови'. Но не шелохнулся. Эра поняла, и взгляд на Вейнера перевела: позови Самера.
Мужчина, видя, что она пытается: что-то сказать, склонился к ней, но Эрлан тут же огрел правом:
– Отойди!
Шах зубы сжал отодвигаясь. Постоял, глядя в глаза девушке и чуть заметно кивнул. Вышел.
Лой понял, кто сейчас придет и не знал, что делать. Он чувствовал, что Эя сообщит что-то, что перевернет их жизнь и, возможно разрушит все его мечты. Он откровенно боялся, что она скажет: уходи, знать тебя не хочу. А уйти, когда она больна, он не мог. Впрочем, он не смог бы уйти от нее любой. Другое – что с ней происходит? Потеря ребенка сказывается?
– Эя, скажи, что с тобой? Что тебя мучает? – склонился к лицу, ласково оглаживая ее. Девушка закрыла глаза только, чтобы его не видеть. Ей хотелось кричать на него и прижаться одновременно. Из капкана был один выход, и она знала какой.
Эрлан уйдет сам. Так будет правильно. Она не может его видеть, и не может не видеть. И даже зная тому причину, противостоять не может. Значит, он сам порвет то, чем связал их вместе.
Лой почувствовал и чуть удивился, но больше принял желание Эры за каприз, за реакцию на травму и потерю дитя. И даже немного успокоился:
– Глупенькая моя, я никуда никогда от тебя не уйду, – и вытянул из ворота рубахи кулон треугольником, обвитый вязью, как множеством змей. – Мы теперь всегда будем вместе, чтобы не случилось. Я знаю, что тебе сейчас трудно, но мы переживем и это. И будем счастливы. У нас будут еще дети.
Эя зажмурилась: еще и только будут?! Значит, ребенка больше нет?
Волной накатила тоска и боль. И как девушка не убеждала себя, что все к лучшему, что этому 'человеку' нельзя иметь детей, ей все равно было безумно жаль и ребенка и утраченных иллюзий, и будущего с Эрланом, которого больше нет и быть не может. И было тошно за то, что было, за собственную слепоту и столь же слепую веру во все, что он говорит, за то, что возвела его на пьедестал и возвеличила в собственном воображении до небес. А он оказался не просто мыльным пузырем – скотом. И она была с ним всерьез! И даже не догадывалась, что ее используют, как и остальных! Играют, как куклами.
В комнату вошел Самер, но только шаг сделал, Эрлан не оборачиваясь холодно бросил:
– Вон отсюда.
– Мне кажется…
– Вышел и закрыл дверь.
Сабибор вынес себя наперекор желанию. Встал у дверей и уставился на Вейнера.
– Ну, что?
– Круговая оборона. Он не подпускает к ней.
– Тааак, – протянул Шах и огляделся, двигая тяжелой челюстью. Сунул в рот припрятанную в карман щепку, погонял губами и потащил Самера вверх по лестнице:
– Раз так – сделаем подкоп.
– Поясни? И хватит меня тискать, как девку, – оттолкнул его руку.
– Мы призовем Нерса. Против него Эрлан право не применит и, мы сможем войти, ты сможешь услышать, что скажет Эра. Она очень слаба, так что тебе придется напрячь свой гениальный слуховой аппарат.
– Иногда ты меня сильно раздражаешь своими подколками. До зуда в кулаках, – поморщился мужчина.
– Намек понял.
И толкнул дверь в зал совета, начхав на стражей и приличия. Первых взглядом к стене придавил, о вторых – не вспомнил. Втащил Самера и поклон отвесил застывшим от неожиданности хранителям.
Маэр во все глаза смотрел на наглеца, пытаясь понять не наследственное ли у Лой безумие, зараза ли братьев косит, или от рождения с головой не дружат. Ристан, как кол проглотил – выпрямился, лицо кровь залила, сделав его красным от гнева. Нерс недоуменно хлопал ресницами, и только Эхинох спрятал усмешку, спеша отвернуться, а заодно выплюнуть стебель от лукула, который так любил грызть. Как Шах.
– Прошу прощения, но у нас проблемы и решить их можете только вы, – выпалил Вейнер. Самер притих от неоднозначных взглядов, и даже чуть назад поддался, но вовремя опомнился – встал рядом с другом:
– Да. Проблема с Лой. Эрика пришла в себя и хочет что-то сказать, но он нас не пускает, пользуясь свои правом.
– Точно, – кивком подтвердил Вейнер и получил незаметный тычок от друга и 'приятный' многообещающий взгляд.
Самер понятия не имел что Шаху придет в голову ввалиться к Маэру и настучать на брата – чтобы там не было, а это слишком. Нет, если Эрлан виновен, может и правильно, но версии доказательств не имели, зато вызывали сомнения, поэтому устраивать официальные допросы, тем более доносить на Лой, было не просто глупостью – скотством. Не по нутру Самеру. И очень хотелось Шаху в зубы дать, а себе по лбу постучать – знал ведь какой он, мог бы сообразить, что нормальные выходы из тупиков он не ищет – обязательно в поисках выхода из одной проблемы попадет в проблему в квадрате, а вместе с ним и те, кто по глупости рядом оказались.
Но отступать было некомильфо, поэтому Сабибор мысленно пообещал Шаху хорошо мозги почистить и поучить. Как это уже делал Эрлан.
Но потом, сейчас мужчина ждал, что скажут хранители. И скрипел зубами, прекрасно понимая, что выглядит откровенным сво – спасибо Вейнеру.
Маэр моргнул и уставился на своих советников:
– Вы что-нибудь поняли?
И крякнул, прочитав в их взглядах те же эмоции – смесь возмущения и растерянности.
– А ну-ка, сюда иди, – поманил Вейнера ближе. Тот шагнул, поглядывая настороженно – сообразил, что что-то не так сделал, да поздно.
– Тебя не учили, что на совет не вламываются как к себе в мытню? Ты малой, как себя чувствуешь-то?
– Извините, но дело неотложное.
– Дело семейное! – грохнул кулаком по подлокотнику. – Лой и Лайлох свиты! Его право оставаться с женой увечной и не пускать таких, как ты, дабы не тревожить покой женщины!
Вейнер даже щепку из зубов не выкинул, не то, что моргнул. Выслушал и брякнул:
– А если он и виновен в травме жены?
Самер зубы сжал, пообещав мысленно идиоту, что в ближайшее время он язык за зубами держать точно не сможет, как сейчас. Потому что без зубов останется.
Маэр притих, насупив брови, буравил взглядом ненормального, пытаясь что-то понять. Эхинох
