Лой. И будет ему счастье, а нам… дезактивация. Если они получили, что хотели. Если нет – еще потусуемся, – хмыкнул едко.
Эра отвернулась – как ни грустно это осознавать, но Радиш прямо озвучил, что само в голову приходило, да никак она это принять не желала.
Сказать, действительно, было нечего.
Самер ткнулся лбом в стол и опять грохнул кулаками: суки! А больше слов у него не было.
Радиш осторожно положил шар на стол и все уставились на него – какая-то хрянь с виду, а на деле – ключ от многих дверей. Только входить в них, как-то не хочется. Тех, что распахнулись хватило.
– Если Лой не приговорят – я его сам убью, – сказал тихо Самер.
– Я не дам, – так же тихо бросила Эра и мужчина вскинул на нее недоверчивый, чуть изумленный взгляд:
– Рехнулась? Платы замкнуло?
– Нет. Не могу объяснить внятно, что к чему, просто чувствую, что это будет неправильно.
– Попытайся, – попросил Радиш, насторожившись.
Девушка вздохнула, уставилась перед собой и вновь видела глаза Эрлана, его улыбку, как наяву чувствовала нежность. От первого момента знакомства, до последнего – когда он гнал ее из изолятора – промелькнуло в голове, и Эрика заговорила:
– Чувствую, что все не так плоско и просто. Возможно, он виновен в самых отвратных грехах. Не ангел, точно. Но не верю, что он способен идти по головам ради низменных целей, ради себя или благополучия дяди. И то, что он упорно молчит, говорит о том, что причина очень веская. Возможно, он просто не может, не имеет права нам ее озвучить. И если готов стать изгоем, но промолчать, значит, причина не в корысти, не в том, чтобы достать дядюшке жизнянку или зачистить город, лишив его конкурентов из изначальных. Тут что-то очень важное и очень большое, что скрыто от нас. И это знает только он и Стефлер. Эберхайм находится в таком же неведении, как и мы.
Самер задумался. Покрутил шар, подкинул на ладони и вздохнул, уставившись на Радиша: что ты думаешь? Тот потирал подбородок, рассматривая Эрику, и морщил лоб, насилуя мозг новой задачкой.
– Говорят, тебя ведут предки. Но предки, как выяснилось, иные. И мы – не люди. Но не просто биороботы, а полностью подстроенные под иных. И Стефлер – иной. Это факты.
– Ну? – подогнал его Самер и сбил с мысли. Мужчина минут пять молчал, только тогда закончил:
– Если нас создал иной и бросил сюда как своих, значит, мы по-любому нужны, как подспорье иным. Ребята, нас могли использовать, чтобы сломать защиту Морента и пройти сюда. И это не преступление, если учесть, что Морент – город предков. Здесь сохранились технологии пращуров. Возможно, они и нужны зачем-то Стефлеру. А взять он их мог только через Эрлана. Тот искренне верит во всю ту лапшу, что ему дядя навешал. Значит, непроницаем для советников и других изначальных. Да, грехи есть, но есть и оправдания проступкам, есть шанс, что выйдет сухим из воды.
Эя прищурилась – ей вспомнилось, что Эберхайм являлся только на высоту, и очень рисковал, заглядывая к ней в комнату, когда болела. Он сторожился Маэра, право Шердана. Возможно, поэтому Дейндерт и ждал приглашения.
– Подождите, Стефлер должен явиться сюда.
– Но не явился. И спорю – не появится. Ему на фиг город сам не сдался – ему нужно, что есть в нем, но сам взять не может – рисково. Расколят. Один Маэр чего стоит. А Эхинох, Нерс?
– Таш! – Эрика кивнула на шар. – Он сказал, что в шаре все ответы, но не дал бы его мне, не стань на пару минут обычным человеком.
– То есть, как советник он переступил закон, дав тебе этот шар?
– Получается.
Радий вновь начал крутить хрустальную загадку, пытаясь понять, что и как в ней можно запрятать.
– Подождите, Дейндерта уже пригласили сюда: Лой приложил для этого массу усилий, – заметил Самер. – Вывод сам напрашивается – он ничего не боится.
– Или боится, но то что ему нужно имеет определенный диапазон действия. И он должен был оказаться в этом диапазоне или радиусе, – задумчиво протянул Радиш, водрузив шар на стол. Уперся подбородком в кулак и уставился на хрустальные блики, пытая взглядом.
Эра и Самер переглянулись:
– Что это может быть?
– Транслятор любой модификации и направления. Радиочастотные хряни, волновые передатчики и приемники, опознаватели с определенным радиусом восприятия, – перечислил Радиш, не отрывая взгляда от шара. – Что угодно: мины, адаптеры, будильники, 'стрекозы', даже мини-рейдеры на программах голосового обеспечения.
И как очнулся – выпрямился и подтолкнул шар к Самеру:
– Послушай его.
– Что?! – нахмурился тот. – Свихнулся?
– Ну, ты же можешь слышать не только людей, но и вещи. Вот и послушай. Хуже все равно не будет.
– Я робот!
Радиш поморщился, отмахнувшись:
– Да хоть фара от мопеда! Для меня ты друг и, фактически брат, а не робот. Надеюсь и я для тебя не гребанная железяка, а вполне нормальный человек. Главное не то, кем тебя считают, главное – кем ты себя считаешь. Для меня – вы люди, и я – человек.
Самер открыл рот и закрыл. Поерзал, поглядывая на друга: интересный выход нашел.
– Ну, ты психолог, – хмыкнул, почувствовав некоторое успокоение. Взял шар и закрыл глаза, приложив его к уху.
Сначала ничего не было, кроме легкого, как ветерок, шелеста, но вот началось гудение и шипение, как бывает при настройке на определенные волны. Минута, пять, десять – все тоже самое, ничего иного.
Мужчина передал шар Эре:
– У меня ничего. Может ты со своей про… – встроенной программой от Ольрихов – хотел сказать, но запнулся. И подумалось – а Радиш прав. Начхать, что думают Стефлеры и Лой – он себя роботом не считает и не воспринимает. Он чувствует как человек и у него есть душа. Так что, пошли они все эти умники, в лес по грибы. И пусть там заблудятся!
– У тебя право Ольрихов – может ты, что разгадаешь, – поправился.
Эя осторожно взяла шар, покрутила в руке, грея его, и отвернулась к окну, чтобы ничего не отвлекало. Текли минуты, ничего не происходило и вдруг…
Вейнер проснулся, как от толчка. Ему приснилась Эра, и такая тоска обуяла, что хоть кросс сдавай до Морента обратно.
Мужчина сел и огладил волосы: скрипнув зубами. Он надеялся уйти от нее, но бегал от себя, и это стало ясно, как божий день. И навалилась вина, как могильная плита – бросил ведь всех, ушел, струсил. Слабак!
Поднялся и только тут заметил, что невдалеке стоит Ежи и усиленно семафорит ему жестами.
Вейнер прихватил мечи и осторожно двинулся к стражу. 'Двое. Там' – выказал тот, выставив два пальца и махнув рукой в гущу деревьев. И судя по взгляду, эти две были для него, что Сатана для Торквемады.
Шах мешкал пару секунд и пошел проверять, что ж за гости у них на пути.
Чаща быстро закончилась, деревья редели и вот совсем расступились. Перед мужчиной лежал небольшой холм и поляна. Еще только начало темнеть, и можно было совершенно спокойно разглядеть, все что происходит.
На поляне стояли двое мужчин. Один весь в черном и громаден. Вейнер сразу признал в нем того, кого принял за нового фаворита Эры. А второго и хотел бы забыть, да не смог бы. Это был Стефлер, только не в дорогущем костюмчике, а в наряде изначального. Особо экзотично рукоять меча над плечом смотрелась.
Вейнер даже опешил, глядя на эту пару – встреча двух смертельных врагов – не шутка. Те стояли друг напротив друга и словно мерились взглядами. Стражи заняли позиции далеко за спинами светлых, и это тоже навевало определенные выводы – сейчас, что-то будет. Эх, слухача бы Самера сюда, – прикинул Шах,
