поморщившись: где б его взять?
Максимально подкрался к мужчинам и замер возле дерева, сравниваясь со стволом, как тень.
– … тебя не пустят в Морент, – услышал голос Эберхайма.
– Я даже не пытаюсь пройти в город предков. Я пришел к тебе, Этан. Знал, что ты здесь будешь.
– Эйорика? Твой пес сделал из нее приманку, – голос Эберхайма звучал, как грохот обвала и, чувствовалось, что светлый на взводе и готов напасть на противника, разорвать. Дейндерт же наоборот был спокоен и, по голосу, казалось, о чем-то переживает.
– Извини, иначе мы бы с тобой никогда не встретились и война бы продолжалась.
– Ты признаешь, что использовал мою дочь?! Ты, который украл ее у меня!
– Да, Этан. Но я не крал ее, и ты бы знал, каких трудов мне стоило ее найти. Не горячись, послушай меня! Мне стоило огромных усилий, чтобы встретиться с тобой вот так, один на один – стражей исключаем. Я хочу, чтобы ты узнал, что знаю я, и понял, что нас тупо сталкивают лбами! Наше соперничество за Эллайну сослужило удачную службу пришлым. Они были в твой вотчине и в моей, и мы оба совершили немало, чтобы иметь право выдвигать серьезные обвинения друг против друга. Но я пришел за другим, и как видишь, даже не использую свое право. Я пришел как равный, как светлый, как сын Деметры – такой же, как и ты. Я третий день стою здесь специально на виду, и спасибо, что ты верно все понял.
– Что ты хочешь? – процедил Этан.
– Только одно – чтобы ты выслушал меня. Нам давно нужно было встретиться, но ты упорно не шел на контакт…
– Мне не о чем с тобой говорить! Ты убил Эллайну, подначив Хеймехора, отобрал у меня дочь, потом украл! Ты свалил на меня свои преступления и сделал изгоем! Ты посылал ко мне своего щенка Лой! Ты, его руками, убивал моих людей и убил Анну! А теперь использовал Эйорику!
– Да! Да, это так. Я виновен не меньше тебя. И могу привести не меньший список твоих проступков. Но речь уже не о нас, а том, что мы хотим нашим детям. Нас столкнули лбами, Этан, и эту войну навязали, а мы навязываем ее нашим детям. Она будет длиться, пока мы сами не уничтожим себя. И это будет на руку не нам, но по сценарию прищлых. Да, я приказал убить Анну, но это было необходимо, чтобы больше никто из переселенцев не появился здесь. Она была не человеком, а биороботом. Ты не ведал, что она собирает данные и прямиком отправляет их нашим общим недругам, которым приглянулась Деметра.
– Чушь!
– Тогда скажи, кто напал на дейтрины?!
– Ты!!
– Откуда у меня столько людей, Этан?! Ты подумай, сколько нужно человек, чтобы сразу, за одну ночь сравнять с землей семь дейтринов и пять мельбернов?! Ни у тебя, ни у меня не было такой возможности. Зато она была у пришлых. У твоей Анны. И у моего друга – Тиля. Да, я не мог тебе простить Эллайну, как и ты – мне. Но нам нельзя передавать эту войну Эрлану и Эйорике, нельзя, Этан! Я сделал все, чтобы пришлых здесь больше не было, но пришло время восстановить мир на Деметре. И это только в наших руках…
Последнее, что Вейнер услышал – хак, и рухнул как подкошенный.
Эра дрогнула, очнувшись, и потерла шею, куда ударила рука стража. И только тогда сообразила, что получила не она, а Вейнер. И обернулась.
Самер и Радиш вопросительно смотрели на нее.
– Ну?
Эя, еще в прострации, осторожно положила шар. То, что она увидела, не имело к нему отношения. Но расставляла многие точки над 'и' и открывало завесы со многих тайн.
– Ты прав, – сказала, как эхо Радишу. – Я действительно приманка, но совершенно о том не жалею. Я видела Вейнера и Стефлера с Эберхаймом. Инар мог выманить его лишь на меня. Убийство Тихорецкой было необходимо, чтобы ликвидировать любые внедрения и переходы на Деметру. Она была негласным агентом, передавала данные и выполняла приказы – стравливала двух соперников. Почва была благодатной – они любили одну женщину – мою мать. История некрасивая, и они увязли в ней по уши, и каждый натворил немало бед.
– Эрлан и Вейнер, – тихо бросил Самер. Эя кивнула.
– Но суть в том, что уже сказал Радиш – Деметру приглядела Земля. Вот и столкнула двух соперников, развязав войну. Подливала масло в огонь. А нас украл не Инар. И начало войны положил не Стефлер и не Эберхайм. Просто каждого выкрасили в нужный для другого цвет и натравливали. Стефлер жил у нас и быстро понял, что к чему. И действовал. Эрлан выполнял его приказы, но все они направлены на сохранение светлых на Деметре. И мы, да, ступени, да, марионетки, но для благой цели. Сейчас Инар и Этан разговаривают, я не знаю, чем кончится этот диалог, но вам скажу честно – чтобы завтра не было – я буду с Эрланом. Это способ закончить войну, нужную только тем, кому светлые здесь как кол в сердце.
Самер отбарабанил пальцами по столу и уставился на Радиша, что сидел, склонив голову. Мужчина почувствовал взгляд друга и чуть улыбнулся ему. И уже оба воззрились на Эру и подали руки.
Девушка улыбнулась, пожав их.
Они вместе. Они опять команда. И с Эрланом они будут вместе.
– Интересно, кто же нас тогда украл? – тихо спросил Радиш скорее у себя, чем у друзей.
– Мелочи, – резюмировал Самер и глянул в окно. – Давай-ка, друг мой, зови своих полуночных родичей и посылай к Вейнеру. Пусть хоть пинками, но возвращают.
И замер, заметив у стены свой закор. Прохор улыбался во всю зубную наличность, подпирая плечом стену:
– Прикинь, как его в ночи понесет от призраков? – хрюкнул, радуясь.
Самер засмеялся, вспомнив себя.
– Зато к совету будет здесь, – отлип от стены закор и пошел к дверям. Обернулся уже у выхода и улыбнулся Самеру, как лучшему другу:
– Лалу не забудь. Девчонка справная, и тебя не бросит. Сам завтра убедишься. Так кончай от ее бегать. Хырр! Я б с удовольствием с детишками поиграл.
– Ага. Еще и их будешь доставать.
Прохор рассмеялся и исчез. Сам.
Самер огладил затылок, продолжая улыбаться.
Эя смотрела в сгустившуюся темноту за окном, грела шар рукой и мысленно разговаривала с Эрланом.
Радиш, с виду, пытал взглядом стену, на деле разговаривал с Ларошем.
Вейнер очнулся от влаги в лицо – Ежи воды плеснул. Мужчина с трудом отлип от ствола дерева, придерживая голову на боку, потому что шея болела, словно по ней кувалдой долбанули.
– Куда смотрел? – беззлобно попенял стражу. И только тут приметил неслабый 'фонарь' у него под глазом.
– Ясно, – тяжело поднялся. – Кто нас приложил?
– Страж Дейндерта тебя, меня – Хорта – друг Эберхайма, – проворчал нехотя Ежи. – Стражи изгоям не положены, но он все едино с хозяином остался, все равно за стража.
– Угу? – начал разминать шею и покачнулся – звездочки перед глазами поплыли. – Хрена себе они…
И смолк, в первые секунды приняв проявившийся перед глазами призрак за глюк. Зажмурился, головой замотал и опять уставился перед собой – стоит, вернее, парит, не касаясь земли. Молодой мужчина, холеный, даже аристократической наружности, руки на груди сложил, голову чуть на бок склонил – парит и смотрит.
Вейнер отпрянул – исчез.
Обернулся – тот за спиной:
– Тебе в Морент надо. Очнулся? Помнишь, что услышал? Сложил?
Вейнер качнулся, пятясь, глаза с блюдца и волосы, хоть и ежиком, а все равно дыбом встали.
– Я?… Чего?… – просипел.
– К друзьям, говорю, бегом!! – рявкнул призрак и таким страшным показался, что Шаха сдуло и понесло
