И двинулся к крыльцу, но девушка не дала пройти, нагнала и встала поперек:
– Прости, пожалуйста, я, правда, виновата. Я исправлю хоть сейчас!
Лой смотрел на ее искаженное не столько страхом, сколько стыдом личико и понял, что как бы не был серьезен ее проступок, Лала в том не виновата. Она не получила должного воспитания – война не дала этой возможности. Мать ли, отец, прервали линию изначальных и тем убрали свою дочь с первой лини помощи предками. И девушка карабкается сама как может, и не виновата, что видит мало, а соображает поздно. Но она так и не помолвлена, значит, не разменивается, не идет стопами родителей и пытается вернуться. Значит ее предки еще с ней. Да и право в ней сильно неспроста.
– Ты едешь с нами, – постановил.
– Куда? – чуть отступила.
– В стипп. Тобой займутся детты.
Лала склонила голову и не думая противиться. Только много позже почувствовала тоску, что больше не увидит Сабибора.
Шах подпер забор плечом, глядя на девушку. Он все слышал и лишь запоминал, уже не противясь и не удивляясь. Во всех, сначала непонятных и глупых с его точки зрения, ритуалах, привычках, мировоззрениях, вдруг появилась удивительная стройная и правильная система ценностей, которая была созвучна его самым утопическим стремлениям. И он готов был впитывать эти, пока чужие, но далеко не инородные, устои.
– Досталось? – спросил у девушки, оценив стройную фигурку на три с минусом против пяти с плюсом у Эрики.
– Нет, – гордо вскинула подбородок Лала. Считала знак рода и потеряла заносчивость.
Шах подошел к ней и шепнул на ухо:
– Ты вернешь память Эйорике завтра. Завтра.
Девушка вскинулась, но тут же послушно кивнула под взглядом мужчины. Тот спокойно прошел в дом.
Эрлан сидел у окна и внимательно слуша,л что-то втолковывающего ему седого мужчину, хмурился, кидал странные взгляды на Эрику. Девушку развлекал Лири, подливая то и дело молоко. Кейлиф понуро стоял возле лестницы, дальше всех и грел косяк, виновато поглядывая опять же на Эрику. А та делала вид, что расположена к стражу, рада его обществу, но смотрела на Эрлана протяжно, жарко.
Шах подсел к ней, бесцеремонно налил молока и себе, взял булку.
– Когда едем?
– Сейчас, – кивнул Лири. – Лет за нами зайдет и выезжаем.
– Далеко ехать?
– Не утомитесь.
– Что мы не видели в краях неизвестных? – качнулась к Вейнеру девушка, а в глазах вопрос: что даст нам поход по местным достопримечательностям?
– Меня другой вопрос мучает, – так же тихо заметил он и бросил взгляд на брата – тот видел, как они шушукаются с Эрой – хорошо.
– Тот же, что и меня? – прищурила глаз девушка. И оба в унисон озвучили его:
– Зачем Стефлер послал нас сюда.
– Точно, – выставил палец Шах, белозубо улыбнувшись.
– Мне кажется, если мы получим ответ на этот вопрос, на все остальные ответы придут сами.
– Не могу не согласиться, – убрал ей локон за ухо, открывая взору профиль. Эра недоуменно покосилась на него:
– Только не вздумай за мной ухаживать.
– А что, не нравлюсь?
Эрика подарила Эрлану долгий взгляд и бросила Шаху:
– Мне он нравится.
Мужчина в лице изменился:
– Мне назло? – спросил нарочито легко.
Эра помолчала, и, обогнув его, вышла во двор. Шах кружку сжал так, что та треснула.
Лири откровенно усмехнулся и удостоился колючего взгляда.
– Даже не пытайся. Они сладились, паря, и теперь хоть разбейся – без толку, – хмыкнул страж.
– Посмотрим, – стряхнул с рук молоко мужчина и вышел за Эрикой. Следом протопал Кейлиф.
Эрлан все видел, но разговор с Хелехарном поселил в душе сильнейшую тревогу и, за ней предложение брата теряло смысл.
– Тебе нужно найти аттари и еще трех стражей, – услышал вывод жреца. Тот вывод, что и сам уже сделал.
'Легко сказать. В наше время и одного стража найти сложно, а уж аттари… кто помнит о них'?
– Неправ. Право не отобрать, не запугать и не выжечь. Дано – останется с тобой, востребовано или нет. Я точно знаю, что в Тоудере аттари есть.
– До Тоудера надо добраться.
– Разве ваш путь лежит не туда?
– Туда. Но не сейчас.
Жрец покивал и сказал:
– Что ж, на все воля предков. Я мнение сказал, но ты изначальный – тебе видней.
– Благодарю.
В комнату заглянул Роберган и кивнул: на выход.
Глава 28
Лошади ждали за селеньем у небольшого затона.
Шах, видя, как девушка и Лой переглядываются, перехватил его и бросил:
– Чур чары голоса не применять.
Эрлан словно не услышал, но сев на лошадь, дождался, когда Шах сядет и сказал:
– И не приказывать.
Вейнер открыл рот и закрыл, чувствуя, как растекается по жилам какая-то истома. И понял, что ему уже приказали.
– И кто ты после этого?
– Твой брат, – спокойно ответил Эрлан и направил лошадь ближе к кобылице, которая досталась Эйорике.
– Хорошо держитесь в седле, – оценила она – глаза смеялись и подначивали, но в них не было и толики воспоминаний.
'У нас на вы обращаются только к изгоям', – напомнил ей. Эра склонила голову:
– Спасибо, что просвети..л! Приму к сведению. Можно вопрос?
'Пожалуйста'.
– Как у вас получается транслировать мысли?
– Элементарно, деточка, – влез Шах, направив коня, как ледокол на льдину, внедряясь между братом и подругой. – Его мозг настроен на ультрозвуковые частоты.
Эрика фыркнула:
– Нести бред у тебя получается изумительно, – и наддала кобылу, устремляясь во главу отряда, пристроилась рядом с Лалой.
– По-моему она бегает от тебя, – не сдержал улыбки Эрлан, а взгляд, устремленный к девушке, так и лучился обожанием.
Вейнер не нашел, что ответить.
Ехали недолго, часа три, как лес расступился и, взорам путников открылась каменная река, за которой высилась отвесная скала, с поросшей соснами макушкой. Она выступала как айсберг среди льдов, килем врезаясь в ленту валунов.
