шотландский моряк вскинул руку, чтоб подняться выше, лучник прицелился в не защищенную металлом подмышку и смертельно ранил его.
Бартон спустился с мачты со словами:
«Вперед, мои смельчаки, я только лишь ранен, а не убит. Отдохну немного, а затем встану и снова брошусь в драку. Вы же, тем временем, стойте насмерть во имя креста святого Андрея». (Он говорил о шотландском флаге). До последнего дыхания Бартон подбадривал своих моряков звуками свистка. А под конец, когда свисток умолк, Говарды, взойдя на шотландское судно, увидели, что его одаренный капитан мертв. Они отвели «Льва» в Темзу, и, что самое удивительное, корабль Бартона стал вторым кораблем английского военного флота.
Когда короли хотели снарядить флот, они нанимали или призывали на службу купцов с их судами, а на борт грузили воинов. «Генрих Великий» — так назывался первый корабль, построенный монархом специально для военных нужд и принадлежавший лично ему. Захваченный «Лев» оказался вторым.
Яков IV счел, что английский флот нанес оскорбление его флагу — именно так выразился король, — и он отправил к Генриху герольда, потребовав удовлетворения. Английский правитель оправдывал свой поступок пиратством Бартона — обвинение, которое Якову трудно было отвергнуть, не лукавя, однако он продолжал яриться и затаил обиду на своего зятя. Еще одна неприятность, хотя причина ее была не нова, вконец испортила ему настроение.
При жизни Генриха VII сэр Роберт Кер из Фэйрнирхерста, глава ветви клана Керов, офицер при дворе Якова и его фаворит, исполнял обязанности уордена в Миддл-Марчиз. Ревностный служака, он оскорбил нескольких англичан, жителей Пограничья, чей нрав был задирист, и те сговорились прикончить его. Трое из них, а именно: Херон по прозвищу Ублюдок (единокровный брат Херона из Форда) вместе со Стархедом и Лилберном напали на смотрителя шотландской границы во время сборища по случаю заключения перемирия и закололи его своими копьями.
Генрих VII, проводивший мирную политику для сближения с Шотландией, согласился выдать преступников. Лилберна отвезли к королю Якову, и он умер в темнице, Стархед сбежал и какое-то время скрывался в отдаленных уголках Англии, Ублюдок Херон распустил слухи, будто он умер от чумы, улегся в гроб, заставил пронести его мимо людей, приехавших его арестовать, и тайком пробрался к границе, и дожидался там ссоры между королевствами, которая позволила бы ему преспокойно объявиться на людях. Генрих VII, желая угодить Якову, арестовал брата Ублюдка, законного сына своего отца, и Херона из Форда доставили к шотландскому королю.
Когда же между Яковом и Генрихом VIII начались распри, Ублюдок Херон и Стархед перестали скрываться. Стархеда вскоре убили: сэр Энрю, которого обычно называли Дэнд Кер, сын убитого сэра Роберта, послал двух своих прислужников из семьи Тейтов, чтобы отомстить англичанину. Они подстерегли Стархеда и тут же разделались с ним, а голову доставили своему хозяину, и тот, упиваясь местью, выставил ее на всеобщее обозрение на Эдинбургском кресте. Однако Ублюдок Херон все продолжал рыскать по Пограничью, а Яков IV жаловался на него Генриху VIII, который, в общем-то, не был за него в ответе.
Пока Яков ссорился со своим зятем, Франция пустилась во все тяжкие, лишь бы перетянуть Шотландию на свою сторону. Огромные денежные суммы отсылались тем из придворных, кому Яков доверял более всего. Королева Франции, молодая и обольстительная, играя на любви шотландца к рыцарской романтике, называла себя его возлюбленной повелительницей и дамой сердца, подговаривая при этом пройти три мили по английской земле ради нее. Тогда же она послала ему колечко со своего пальчика, а влияние ее было так велико, что Яков полагал невозможным для себя отказать ей, сохранив при этом честь. Присущий королю совершенно фантастический дух рыцарства стал погибелью для него, а вскоре и для его королевства.
Наконец, в июне или июле 1513 года, Генрих VIII отплыл во Францию с отборным войском и предпринял там осаду Турэнна. Теперь и Яков IV сделал решительный шаг. Он отправил своего главного герольда в лагерь короля Генриха возле Турэнна, высокомерно потребовав, чтоб тот оставил в покое его союзника, французского короля, и одновременно обвинил англичанина в смерти Бартона, наглости Ублюдка Херона и еще в том, что тот присвоил наследство Генриха VII, причитавшееся шотландской королеве, а также во всех прочих проступках, послуживших поводом для ссор после смерти этого монарха.
Генрих VIII ответил на это письмо, которое справедливо счел объявлением войны, и с не меньшей горечью назвал шотландского короля человеком бесчестным, ибо тот готов был нарушить мир, который торжественно поклялся беречь. Требования Якова он с презрением отверг. «Король Шотландии, — пояснил он, — фигура не достаточно весомая, чтобы разрешать споры между Англией и Францией». Шотландский герольд вернулся с этим письмом к хозяину, но не застал его в живых.
Яков, не дожидаясь возвращения своего посла, начал военные действия. Лорд Хоум, занимавший должность лорда камердинера, вторгся в Англию с тремя-четырьмя тысячами воинов; они собрали немало трофеев, но продвигаясь вперед беспорядочно и неосторожно, угодили в засаду, устроенную у границы англичанами, укрывшимися за высокими кустами ракитника, которым в ту пору была густо покрыта Милфилдская долина возле Вулера. Шотландцы были разбиты наголову, потеряли около трети своих воинов убитыми и ранеными. Это было неудачное начало войны.
Тем временем Яков, не прислушавшись к мудрейшим из своих советников, решил перебросить в Англию королевскую армию. Парламент не хотел давать своего согласия. Спокойствие, воцарившееся в стране с тех пор, как с Англией был установлен мир и ее притязания на главенство прекратились, висело на волоске, а тлевшая вражда между государствами готова была разгореться вновь.
Между тем, король, который пользовался всеобщей любовью, все же убедил парламент согласиться на эту самоубийственную и несправедливую войну. Был отдан приказ собрать все военные силы королевства Шотландии на Боро-Мур. Неподалеку от Эдинбурга, на обширных общинных землях находилась огромная каменная глыба, носившая название Заячий Камень, на которую водрузили королевский штандарт.
Даже в этих крайних обстоятельствах были приняты разные меры для предотвращения войны. Одна или две из них были связаны с тем, что король, а это было известно, был суеверен и страдал меланхолией, свойственной ему от природы и отчасти связанной с раскаянием, что он испытывал из-за своей причастности к гибели отца. Чтобы воздействовать на эти его чувства, была разыграна следующая сцена:
Однажды, когда король молился в церкви, перед ним возник некий человек в одеянии лазоревого цвета, перепоясанном льняным поясом, обутый в сандалии, с длинными соломенными волосами, говоривший громким, решительным голосом. Необычного вида незнакомец вел себя так, словно перед ним вовсе не король: облокотившись о скамью, на которой тот сидел, он склонился над ним и без особого почтения сказал, что его мать наложила на Якова заклятье, которое запрещает ему предпринимать задуманное путешествие, так как увидела, что и он, и те, кто отправятся вместе с ним, потерпят неудачу. Еще он предостерег короля от женского общества и от советов женщин. «Если вы осуществите свой замысел, — предупредил незнакомец, — то натерпитесь позору и испытаете стыд».
После этого он затерялся среди придворных так стремительно, будто испарился. Можно не сомневаться, что этот человек был наряжен святым Иоанном, названным в Писании приемным сыном Девы Марии. Католики верили в возможность явления душ умерших святых, и в истории известны многие самозванцы, подобные тому, о котором я тебе только что рассказал.
Еще один рассказ, хотя и менее достоверный, повествует о том, что на рыночной площади в Эдинбурге глухой ночью слышали прокламацию, где говорилось, что король собственной персоной, а так же многие из его вельмож и первейших помощников предстанут по прошествии сорока дней перед Плутоновым судом. Этот эпизод тоже похож на уловку, придуманную, чтобы удержать короля от похода.
Но ни эти ухищрения, ни советы и мольбы Маргариты, королевы Шотландии, не смогли удержать Якова от злосчастного похода. Любовь к нему, все же, была настолько велика, что он в кратчайший срок собрал огромное войско и, возглавив его, вторгся в Англию неподалеку от замка Туиселл 22 августа 1513 года. Стремительно завладев приграничными крепостями Норем, Уорк, Атол, Форд и другими менее значительными бастионами, Яков собрал много трофеев. Однако вместо того чтобы продвигаться дальше по открывавшейся перед ним беззащитной английской земле, король, говорят, проводил время, любезничая с леди Херон из Форда, красавицей, которая убеждала его не продолжать поход, до тех пор пока не нагрянули англичане.
Итак, Яков бездействовал у границы, а тем временем граф Суррейский, тот самый благородный и
