взяться за решение проблемы с новыми силами утром. К несчастью, алжирские горы вовсе не располагают к удобному ночлегу, для меня весь мир состоял из утеса, узкой дороги, барьера автострады, полметра гравия и 60 м склона. Размещение на утесе или посреди дороги меня никак не устраивало, так что в отсутствие другого выбора я расстелил подстилку и спальный мешок на гравийном „выступе“. Я чертовски надеялся, что во сне не перекачусь влево. Однако перспектива хоть немного поспать мне не светила, и неудивительно, так что зря я беспокоился.
Вечер превратился в ночь, а я лежал, оцепенев от скуки, слушал, не раздастся ли рев дизельного двигателя, моего спасения. Время от времени мимо и правда проносились грузовики, но все они направлялись на юг. Водители, однако, попадались замечательные: каждый делился водой и пищей, обещал забрать меня на обратном пути из Джанет, когда грузовик опустеет. К утру у меня появилось не только достаточно свежих фруктов для открытия лавки, но и оптимистичный взгляд на будущее. Во всяком случае, потеплело. Я взялся за ремонт: вначале тщательно заклеил резиной дыру на шине, затем приладил последнюю камеру. На этот раз должно продержаться, потому что больше чинить нечем. Ясным утром я двинулся дальше, взобрался на плато и лихо мчался по крутым поворотам, окаймленным дикими красными цветами и голыми черными скалами. Я ехал домой. О, нет, не ехал…
Теперь мне ничего не оставалось, как ждать помощи, я сел на обочине и попытался устроить себе передозировку витамином С, уничтожив весь новоприобретенный запас цитрусовых. Где-то через полчаса возник потрепанный Land Cruiser. Водитель туарег и пассажиры везли в Иллизи партию козлов, так что для меня места не осталось. Однако они пообещали, что скоро подъедет грузовик и подберет меня. К тому времени я воспринимал подобные обещания как таинственные пророчества, совершенно забыв, что их относительно быстрая машина обогнала бы возможный грузовик пару километров назад. Попинав мое заднее колесо и оставив еще три апельсина, туареги укатили, а я сел дожидаться грузовика.
И конечно, появился высокий грузовик незнакомой французской модели. Я чуть не вывихнул водителю руку, здороваясь, и спросил, не подбросит ли он меня с мотоциклом на 80 км до Иллизи. Водитель кивнул и приказал сыну лет шестидесяти помочь мне погрузить байк. Я упал духом, только представив, как двое людей будут поднимать 222 кг груза и закидывать его в маленькую дверь фургона. Невозможно. Однако либо сыновья у алжирских дальнобойщиков невероятно сильные, либо я невероятно отчаялся, но через десять секунд мотоцикл лежал в фургоне и тихонько поливал топливом урожай апельсинов.
В Иллизи меня высадили у местной автомастерской, владельца которой чуть не придавил падающий XR650L. Я поблагодарил команду отца и сына и отправился в местное кафе выпить „сливок“ с булочкой. Я сидел на вечернем солнце всего через 24 часа после расставания с Джоном и Крисом, размышлял о добрых людях, которых успел повстречать за такой короткий срок, и невольно гадал, помогли бы мне так же на А74 в Гретне.
Я вернулся в мастерскую, забрал свой залатанный мотоцикл и рванул из Иллизи, полный надежд, с фирменной ухмылкой „байкера, искателя приключений“. Однако на пропускном пункте в северной части города меня тормознула полиция, охранники не отпустили меня, пока один из копов не принес фотоаппарат и они не щелкнулись вместе со мной и мотоциклом. Я планировал добраться до Ин Аменас к сумеркам, а потому ехал стабильно 80 км/ч и любовался просторами Эрг Бухарет. Конечно, удар застал меня врасплох, я отправился на внеплановую экскурсию в близлежащую растительность, которая на вкус оказалась хуже, чем выглядела. Я заменил шину в рекордные сроки, но едва не расплакался, когда китайский насос отдал концы лишь при 0,8 бар. Без запасного насоса, с проблемной шиной и нагруженным мотоциклом я только попаду в еще большие неприятности, да еще и камеры закончились. И все же, вариантов выбора было немного, и я поехал вперед на скорости 30 км/ч, истово молясь о появлении автомобиля с дружелюбным водителем и насосом.
Автомобиль оказался зеленым Iveco с молодой немецкой парочкой и восемнадцатимесячным младенцем в салоне. Они объяснили мне преимущества „семейного путешествия“ по пустыне, и я не мог не согласиться, что звучало это здорово, хотя почти слышал неодобрительное бурчание их бабушек дедушек в Европе. До Аменас я добрался через полчаса после заката, безрассудно нарушив правило „не ездить ночью“ и жадно завладел ключом от грязного бетонного „шале“ в отеле „Эль Эрг“.
Следующим утром, сидя возле единственной автомастерской, какую смог найти, я вспоминал песню „Velvet Underground“ („Я жду своего мужчину“). Хотя предмет моих желаний был черный и имел форму маленьких резиновых кусочков. Где-то через час с ревом подкатил новенький Mitsubishi. Это, естественно, был не ремонтник, и я начал гадать, не вслух ли пел песню „Velvet…“. Водитель был явно из местных „чудаков“, когда я рассказал ему, кого жду, он схватил за шиворот ближайшего мальчишку и приказал ему привести пропавшего механика. Через десять минут сопляк вернулся со слегка ошалевшим мужчиной в домашних тапочках, поставил его передо мной и убежал, помахав на прощанье рукой.
К тому времени мои приключения начали походить на День Сурка, и мне хотелось только добраться до шин, которые мы спрятали к северу от Хасси Бел Гебур по дороге на юг. Оставалось всего полдня пути. К половине десятого запасную камеру снова отремонтировали, и я отправился дальше с намерением сделать 700 км до Хасси Мессауд через свалку шин за один мучительный день.
Дорога из Ин Аменас увела меня на север к плато Тинрерт по самому крутому склону в моей жизни. Теперь я направлялся прямо на запад, GPS утверждал, что я всего лишь в 300 км от спрятанных шин и свободы от пневматического рабства. Несколько часов спустя я остановился у военного пропускного пункта Хасси Бел Гебур очень довольный собой. Шина выдержала, а до запаски рукой подать. Солдаты помнили меня еще с дороги на юг и слегка помучили вопросами, что стало с моими двумя товарищами. Я уже хотел пошутить, что зарыл их трупы около Джанет, когда краем глаза заметил, как опять спускает шина.
Удивительно, в Хасси Бел Гебур есть, похоже, все, кроме заправки, где нашелся бы насос. Поблагодарив владельца за помощь, я снова отправился в путь, на сей раз испытывая муки ада. Пока ехал к зарытым шинам, раздумывал, что теперь никак не смогу заменить их.
Более того, если я вернусь в Хасси Бел Гебур за насосом и поврежу свою единственную камеру, положение станет еще хуже, чем сейчас! Но, по-моему, это новый и более лучший способ заработать нервный срыв, чем боязнь опоздать на работу.
В назначенной точке я свернул с дороги и поехал по песчаной равнине, которая составляла южный край великого Большого Восточного Эрга. Я без всяких проблем нашел закопанные Bridgestone, тщательно перепрятал шины Криса и Джона на случай, если их постигнет моя судьба. Поскольку менять шины было нечем, я просто закрепил их на багажнике и двинулся на север, к цивилизации.
Последний прокол случился где-то через час. Тогда я уже ничего не мог поделать, а потому просто сел ждать грузовик. Вскоре мне удалось убедить трех инженеров „Сонатрак“ из пикапа Land Cruiser, что они хотят подбросить меня вместе с мотоциклом на 200 км до Хасси Мессауд. Байк оказался слишком длинным для кузова, и нам пришлось ехать с опущенным задним бортом. Одному из инженеров, начальнику техники безопасности, это не понравилось, и он настоял, чтобы я лежал в шлеме и перчатках на дне кузова!
Пока мы ехали, я жался между XRL и ящиками с кабелем, любовался, как мимо пролетает мир. В доказательство, что среди алжирцев тоже есть любители быстрой езды, за пикапом начала вилять Toyota Carina, пытаясь обогнать нас. Наконец четыре ее усатых обитателя пролетели мимо, подпрыгивая на рытвинах дороги. Через десять минут мы обнаружили „Карину“ колесами вверх. Мы перевернули ее обратно, хозяева машины долго пожимали нам руки и раскланивались. Потом начальник безопасности прочитал лекцию на тему соответствия транспорта условиям. Я не все понял, но когда похлопал по крыше пикапа и объявил его „plus solide“, парень выглядел довольным. До города оставалось еще 100 км, и уже темнело. Инженеры высадили меня в центре Хасси Мессауд у общежития для рабочих, заполненного молодыми мусульманами, которые часами молились в фойе. Там были мои ровесники, и я обрадовался, когда они предложили показать мне город. Мы начали кутить вечером, происходило это так: мы пили чай на углах, и меня пытались убедить, что залив мне обязательно понравится, раз понравился Алжир. В ту ночь я лежал на толстых шерстяных одеялах в отеле, и моя вера в человечество была сильна как никогда.
Следующим утром я отправился в заключительное путешествие к vulcanasiteur. С „Bridgestone“ мои несчастья должны были закончиться. Я тепло попрощался с новыми друзьями и проехал 300 км до тунисской границы, а потом еще 500 км до Туниса. Паром на Геную уходил на следующий день.
Пока я ехал к порту, начался мелкий дождик, и топливо, разлитое на дороге, соблазнительно заблестело в свете утренней зари. На повороте переднее колесо байка занесло, я пролетел по дуге и с
