вам, я позабочусь, чтобы были предприняты необходимые шаги.
Но гросс-адмирал еще не закончил:
– Расширение программы строительства подводных лодок и рост выпуска тральщиков, торпедных катеров и прочего требует больше стали и больше рабочих на верфях. К сожалению, мы видим, что не только не получаем необходимых нам дополнительных рабочих рук, но последний призыв в вооруженные силы уменьшил ряды наших рабочих.
Гитлер повернулся к Кейтелю:
– Фельдмаршал, предпримите необходимые шаги. Новая программа военно-морского строительства должна двигаться вперед любой ценой.
Гитлер заверил Дёница, что лично поговорит с министром Шпером и немедленно сообщит адмиралу о результатах.
Пока на высшем уровне принимались все необходимые меры по воплощению в жизнь новой концепции тотальной подводной войны с применением лодок новых типов, «морские волки» воевали тем, что имели. К концу июня стало уже ясно, что система группового перехода подводных лодок в надводном положении не имеет никаких шансов на успех. Британцы бросали массы самолетов, в том числе четырехмоторные, так что ни одной лодке не удавалось пересечь Бискайский залив незамеченной.
Например, была такая группа «Монсун» («Муссон») из одиннадцати лодок, которая в конце июня вышла из бискайских портов в Индийский океан с заданием заправиться по пути от подводного танкера в районе острова Святого Павла. Группа состояла из лодок серии IХс – «морских коров» – и подводных крейсеров серии IXD2. Пять из одиннадцати лодок погибли, как и танкер «U-462» (командир Фове) и вспомогательный танкер «U-487» (Метц). Это значило, что двум лодкам группы пришлось отдать топливо двум другим, а самим вернуться на базу.
Небо над Бискайским заливом кишело английскими, американскими, канадскими и австралийскими самолетами: «сандерлендами», «либерейторами», «Каталинами», «галифаксами», «веллингтонами», ощетинившимися пушками и бомбами. Обнаружив группу лодок, они начинали кружить возле них, пока не собиралось достаточное количество, потом они начинали атаковать лодки одновременно и с разных сторон, чтобы сбить с толку расчеты зенитчиков подводных лодок, к тому же к месту боя подходили группы охотников за лодками в составе эсминцев, фрегатов и корветов. Они преследовали те подводные лодки, которым удавалось уйти от самолетов, и часто при этом добивались успеха.
Эти группы охотников породили новую систему атаки. Они не набрасывались на лодку, как только устанавливали гидроакустический контакт с нею. Они стали работать в паре. Корабль-преследователь поддерживал гидроакустический контакт с лодкой и одновременно сообщал «кораблю-убийце» позицию лодки. Тот приближался так, что его не слышали на лодке, которая в тот момент могла находиться на глубине 180 метров, и по сигналу охотника сбрасывал свой смертоносный груз. И все чаще атака заканчивалась появлением масляного пятна на поверхности, сопровождаемого затем пузырем воздуха с обломками, или немецкой униформой, или коробкой с продуктами – доказательством успешной атаки.
В июле злой рок настиг Вильямовитца – старейшину корпуса командиров танкеров. Он был атакован «веллингтоном», ответил ему огнем, да так, что подбитый самолет рухнул на палубу лодки «U-459», разрушил зенитные орудия и вызвал пожар. После того как пожар удалось ликвидировать, из разбитого самолета извлекли хвостового стрелка, который чудом избежал печальной участи своих товарищей. Но когда они стали освобождаться от обломков самолета, то сделали еще одно открытие: две неразорвавшиеся глубинные бомбы застряли в деревянной решетке верхней палубы. Команда с величайшим трудом и крайней осторожностью выломала их: это был не первый случай, когда неразорвавшиеся бомбы застревали в легком корпусе лодки, и люди знали, как вести себя в такой ситуации. Теперь лодке надо было развить полный ход, чтобы смертоносные контейнеры, свалившись с кормы, взорвались как можно дальше от лодки. Однако одна из глубинных бомб сработала преждевременно и так повредила корму, что лодка уже не могла больше погружаться. Вильямовитц и его команда понимали, что это означает в Бискайском заливе. Командир распорядился спустить надувные резиновые лодки и дал приказ команде покинуть корабль. Лодки, до отказа забитые людьми, среди которых был и британский летчик, отошли от корабля, бравый командир махнул команде на прощание, а сам неторопливо спустился в центральный пост, и через некоторое время лодка ушла на дно вместе со своим командиром. Команду вскоре подобрали британские эсминцы.
Согласно британской статистике, в июле германские подводные лодки потопили сорок четыре судна общим водоизмещением 244 000 тонн, но потери среди германских лодок снова возросли – до тридцати трех, несмотря на то, что с начала месяца ни одна лодка не выходила в море, не будучи вооруженной счетверенной зенитной установкой. Стало ясно, что усиленное противовоздушное вооружение не дает гарантии безопасного прохода через Бискайский залив, где только за первые три недели июля погибли семь лодок, а три других вынуждены были вернуться домой с повреждениями. Одной из них была «U-441», которую привел на базу врач корабля Пфаффингер, после того как командир лодки, фон Хартман, и еще двенадцать человек были ранены и затем погибли в схватке с «бофайтерами». К счастью для «U- 441», Пфаффингер был старым яхтсменом.
На третьей неделе июля битва в Бискайском заливе достигла своего пика, когда десять лодок из семнадцати, вышедшие в море после 20 июля, не вернулись на базу. Однако это было тьмой перед рассветом: 8 июля гросс-адмирал доложил Гитлеру в Бергхофе, что планы по лодкам серии XXI завершены и работы по строительству лодок нового типа начинаются.
Планируемая максимальная скорость хода в подводном положении у этой лодки была 19 узлов. Иными словами, они могли идти под водой быстрее, чем многие корабли противолодочной обороны могли идти по воде. Это означало, что противнику придется отказаться от тактики противолодочной борьбы. То же можно было сказать и о конвойной системе, потому что немцы знали, что большинство судов противника, использовавшихся в конвоях, имели скорость хода не выше 10 узлов. Необходимо было произвести незначительные модификации в дизелях и моторах для новых лодок. Но основные идеи о форме корпуса, позволявшей развивать высокую подводную скорость хода, были позаимствованы у Вальтера.
Гитлер с напряженным интересом слушал доклад Дёница, засыпая его вопросами технического характера. Это был один из многих случаев, когда фюрер удивлял свою аудиторию широким охватом технических тем. Он хотел знать радиус действия новых лодок, их максимальную скорость хода над и под водой, систему загрузки запасных торпед в торпедные аппараты, вооружение лодок, защитную броню, радиолокационное и гидроакустическое оборудование и многое другое.
В последующие недели события развивались весьма быстро. Союзники высадились на Сицилии – не на Сардинии или в Греции, как ожидалось. Итальянский военно-морской флот демонстрировал свою ненадежность, моральный дух там падал с каждым днем, а корабли стояли на приколе в портах. Итальянское военно-морское командование больше не пользовалось доверием молодых офицеров, в частности командиров подводных лодок. Возникала опасность, что итальянский флот совсем развалится, и немцам потребовалось бы вмешаться и взять его под свой контроль, чтобы не допустить его перехода на сторону врага.
31 июля гросс-адмирала предупредили из штаб-квартиры фюрера, что имеются четкие свидетельства того, что правительство Бадольо ведет двойную игру и что старший офицер из адмиралтейства отбыл в Рим с подробными инструкциями тамошнему германскому военно-морскому командованию.
В тот же день Дёница вызвали в штаб-квартиру фюрера. 2 августа за завтраком Гитлер завел разговор о Гамбурге, который в течение нескольких дней подряд подвергся массивным налетам вражеской авиации. Никто не мог в полном масштабе оценить ущерб от бомбардировок, и Дёниц задумался о том, какое воздействие окажет на военную экономику повторение таких бомбардировок. Гитлер заверил его:
– Несмотря на массивные налеты на Рур, наше производство упало только на восемь процентов, так что с этой стороны нам опасность не грозит.
Но гросс-адмирал решил поехать и увидеть своими глазами масштабы разрушений. Картина, представшая перед ним в Гамбурге, оказалась поистине ужасной. Но еще больше обеспокоило его полученное в Гамбурге сообщение.
В нем говорилось, что за последние десять дней июля в море погибло двадцать две лодки, но, несмотря на лихорадочные расследования, специалисты не обнаружили достоверных причин этой массовой гибели.
