мечтать прежние командиры подводных лодок. Торпеда «LuT»[104] делала несколько кругов под правыми углами к линии приближения конвоя. Испытания на Балтике показали, что выпущенная таким образом торпеда имела 95 процентов шансов поразить цель длиной от 50 до 90 метров, независимо от расположения цели относительно линии огня.
Помимо торпеды «LuT» появилась усовершенствованная торпеда «Т-11» для борьбы с эсминцами, которую нельзя было обмануть акустическими буями[105], буксируемыми за кормой эсминца, так как эта торпеда автоматически шла на шум винтов или, если он прекращался, на шум работы вспомогательного оборудования.
Во время скоростных испытаний на мерной миле возле Хелы новые лодки развивали скорость подводного хода с 16,5 до 17,5 узла в течение 60 – 80 минут, что было недалеко от планировавшихся цифр 18 узлов в течение 100 минут. В режиме экономхода – «неслышном» – они могли находиться под водой не прибегая к шноркелю по 80 – 100 часов. Многообещающими оказались и испытания лодок серии XXIIIs – модернизированной версии старых «каноэ», – которые при команде в тринадцать человек несли две торпеды для прибрежных операций.
Между тем лодки Вальтера – использовавшие перекись водорода – не были забыты. В процессе постройки находились две океанские лодки серии XVIII – «U-796» и «U-797», а четыре лодки поменьше серии XVII – «U-792», «U-794», «U-793» и «U-795» – были введены в строй с ноября 1943-го по февраль 1944 года. Последние две, построенные Бломом и Боссом, показали себя особенно хорошо на испытаниях. В марте 1944 года гросс-адмирал ступил на борт «U-793», и на испытаниях в Балтийском море она сумела развить скорость хода под водой 22 узла. Позже «U-792» показала максимальную скорость хода в подводном положении – 25 узлов. Обе лодки показали, что отлично ведут себя под водой. После этих испытаний вышел приказ о создании модифицированной серии – XVIIB, но из-за других новых проектов строительство затянулось, так что первая лодка этой серии – «U-1405» – появилась только в декабре 1944 года. В мае 1944 года также началось строительство 100 лодок Вальтера серии XXVIW водоизмещением 850 тонн, способных развивать под водой скорость хода 25 узлов в течение 10 – 12 часов. Это было огромное, немыслимое ранее преимущество. При таком ходе и в течение такого времени лодка не только могла подходить к конвою на нужную дистанцию, но и легко уходить от любого противолодочного фрегата и корвета. При быстром маневрировании скоростью хода и глубиной эсминцу было бы крайне трудно установить точку нахождения цели для точной атаки глубинными бомбами.
Турбины Вальтера на этих лодках устанавливались в газонепроницаемых камерах в самой корме лодки, что означало расставание с привычными кормовыми торпедными аппаратами. В качестве компенсации в центре лодки встраивались шесть торпедных аппаратов, так что лодка могла расстелить на пути конвоя ковер с десятью ядовитыми рыбками.
Короче говоря, хотя и обставленный множеством преград, но уже предугадывался переход от погружающегося к полностью подводному кораблю.
Глава 4
КОНЕЦ «ВОЛЧЬИХ СТАЙ»
(март – май 1944 г.)
Из каждых 100 лодок, выходивших в море после майского кризиса 1943 года, 35 имели все шансы никогда не вернуться. Хотя в начале 1944 года обозначилось некоторое уменьшение потерь, жизнь на лодках стала преимущественно борьбой за выживание перед лицом противника, который правил и морем, и небом. Переход через Бискайский залив отнимал 10 – 12 опасных дней, обычно в подводном положении, прежде чем лодка достигала зоны боевых действий в Атлантике. И команды знали, что лишь три, максимум четыре лодки из каждых пяти могут рассчитывать на возвращение.
Шансы на успех постепенно снижались, после того как пришлось отказаться от тактики поисковых групп, «волчьи стаи» были распущены, и лодки стали отправляться в свои районы поодиночке. И пока они не имели адекватной защиты от радиолокационного обнаружения, их шансы на выживание должны были снижаться и далее.
В январе 1944 года на сбитом вражеском бомбардировщике была обнаружена радиолокационная станция, работающая в диапазоне средних волн. Стало необходимым создать станцию, фиксирующую работу на этом диапазоне, и в марте лодки начали получать аппарат с кодовым наименованием «комар». Это был только один из серии поисковых радиолокационных приемников , созданных в отчаянной попытке держаться на уровне новых разработок противника. Серия началась с недоброй памяти «метокса», или «грандина», продолжилась аппаратами «жук-I» и «жук-II», далее последовали «хагенук», «боркум», «наксос», «муха» и «комар» и затем комбинированные «тунис» и «гема». Последним оказался «хоентвиль» – поисковая радиолокационная станция того типа, который предложил капитан 1-го ранга Меккель еще в 1942 году. И вот, наконец, в марте 1944 года она была установлена на лодках.
Бои все больше и больше превращались в испытание нервов, подводники могли противопоставить противнику только высокий моральный дух, чтобы компенсировать неадекватность технического оборудования. Они не чувствовали облегчения даже под водой, потому что противник почти каждую неделю добавлял нечто новое к своей коллекции гидроакустических устройств. Помимо «фоксеров», которые издавали собственный странный звук, свистяще-воющие звуки гидроакустических импульсов стучали по корпусу лодки, то убывая, то возрастая с угрожающей силой. Была еще «циркулярная пила»: начинаясь с глухого шмелиного жужжания, звук переходил в высокий комариный писк, потом застывал на металлической ноте, бившей по нервам людей на лодке, которые, лежа на койках, чтобы сэкономить кислород, думали о том, что за гадость скрывается за этим звуком.
Когда лодки возвращались на базу, командиры сообщали о новом полученном опыте. Один из них докладывал, что противник применяет новый тип шумовых буев, которые имитируют шум винтов и гидроакустические импульсы. Буй, сообщал командир, похож на черный ящик с шипом сверху и, очевидно, предназначен для терроризирования команд подводников. Другой командир сообщал о новом типе взрывного обнаруживающего устройства, третий о том, как его атаковал самолет, вооруженный ракетами.
Гидроакустические станции противника стали более мощными, чем прежние модели: одна подводная лодка была обнаружена на дистанции 10 – 15 километров. Появились новые, более мощные глубинные бомбы. Прочный корпус одной лодки был поврежден на глубине 200 метров. Позднее было установлено, что это была «бомба-убийца», содержавшая 1000 фунтов взрывчатки.
Теперь лодки использовали свои радиостанции, только если это было абсолютно необходимо или по приказу командования. В результате командование подводников в новом штабе под кодовым названием «Коралл» в Бернау под Берлином получало лишь самые краткие сообщения и часто было лучше информировано службой радиоперехвата, чем собственными лодками. Таким образом впервые с 1939 года стало трудно составить истинную картину ситуации в море. В течение целых суток в штабе не знали, «жива» ли лодка или не имеет возможности сообщить или ответить.
Теперь лодки были разбросаны по всему Атлантическому океану, чтобы противник знал об их присутствии и был вынужден отряжать силы на охрану конвоев. Атакующие возможности лодок уменьшились, и, поскольку считалось важным сохранить численность лодок, командирам было приказано избегать операций в районах, где конвоям придавалось особенно сильное охранение.
Существовали веские причины для сбережения численности лодок. Значительное число лодок серии VII направлялись, начиная с прошлой осени, в Средиземное море[106]. А с января 1944 года тридцать лодок были переведены из Атлантики для борьбы с конвоями на Мурманск. В то же время с февраля появлялось все больше доказательств того, что враг готовит широкомасштабную высадку на континент, и для этого следовало принять превентивные меры.
Но где высадится противник? Командование подводным флотом направило два десятка лодок под командованием капитана 1-го ранга Шютце к берегам Норвегии с целью помешать высадке в Ютландии. Когда в марте обострилась напряженность, пятнадцати лодкам серии VII было приказано нести вахту в бискайских портах – эта группа получила название «Ландвирт». Она была усилена лодками, прибывшими из портов Германии и теми, которые закончили ремонт в западных доках.
Примерно в это время на лодках стали устанавливать выдвижной шноркель вместо поплавкового. Целью установки было не восстановить атакующую мощь подлодок, а увеличить их шансы на выживание, снять у команд ощущение беспомощности в море. Установление новых шноркелей было, однако, процессом
