Тем временем глаза зверя шарили по мелу в поисках отлетевшего далеко в сторону ножа. Аделия увидела оружие первой, кинулась вперед и попыталась накрыть его своим телом.
Сэр Роули уже стоял на дне пещеры с мечом в руке, но Ульф и Вероника радостно повисли на нем и невольно задерживали.
Ракшас вскочил и бросился наутек. Аделия в последний момент ухватила его за пятку. Та была в крови и слизи – и ее рука соскользнула.
Пико оттолкнул мальчика и монахиню и устремился за Ракшасом, который бежал прочь по большому туннелю.
Но сэр Роули споткнулся о поваленный щит и растянулся во весь рост. Пока он с руганью поднимался, убийцы и след простыл. Пико рванул за ним в темноту.
Аделия на несколько мгновений отключилась. Когда она пришла в себя, села и осмотрелась, то обнаружила, что Ульф и Вероника пропали. Исчез и нож. Она отчетливо помнила, что Ракшас не успел его подхватить.
Видимый конец веревочной лестницы ходил ходуном. В подземелье еще кто-то спускался.
Сэр Роули вернулся, схватил факел и опять скрылся в большом туннеле.
Аделия осталась в темноте. Ракшас унес один факел. Сэр Роули – другой. Но слабый свет шел из малого туннеля. Аделия кинулась к нему и увидела конец монашеской рясы. С факелом в руке Вероника проворно ползла за Ульфом.
«О Боже! Не смей! Не сейчас, когда мы спасены! Отдай мне мальчика!!!»
Полная ужаса, Аделия опустилась на четвереньки, втиснулась в туннель и поползла за монахиней.
Быстро ползти не получалось. Болели ребра, почти не действовала рука, которую Ракшас полоснул ножом. Через несколько ярдов туннель круто изгибался. Вероника скрылась за поворотом, и через пару мгновений Аделия оказалась в непроглядной темноте.
«О нет! Только не теперь, когда мы спасены! Не смей!» – билось в ее голове. И она ползла дальше, невзирая на смертельную усталость и боль.
«Нет, мальчика я тебе не отдам! Врешь, мальчика ты не получишь!»
Туннель привел ее в крохотную комнатку, где, прижавшись, словно кролики в норе, сидели Ульф и сестра Вероника. Глаза мальчика были закрыты. Возможно, он потерял сознание. В левой руке монахини был факел, в правой – нож.
Ее красивые глаза были полны панического ужаса. Впрочем, девушка выглядела вполне вменяемой. Только в углах рта стояла пена.
– Мы должны защитить мальчика! – сказала она Аделии. – Зверь вернется и попытается его убить!
– Нет, он не вернется, – процедила салернка. – Он ушел, сестра. Ему не спастись. Его догонят и поймают. А теперь отдай-ка мне нож. А то, не дай Бог, поранишься.
На дне пещеры валялась подстилка. На кольце в стене был закреплен собачий поводок с ошейником. Но все предназначалось ребенку. Это была подземная кладовая Ракшаса, где он хранил живое человеческое мясо. В тесной утробе похищенный лежал, скрючившись как эмбрион, днями, неделями, а может, и месяцами. В ожидании не рождения, а смерти.
Вероника процитировала:
– «А кто обидит одного из малых сих, верующих в Меня, тому было бы лучше, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской».
– Да, сестра, – сказала Аделия. – Будет тому мельничный жернов на шею, будет…
Она отобрала у монахини нож и поползла ногами назад обратно.
За собой врачевательница волочила потерявшего сознание Ульфа.
Выбравшись в пещеру, Аделия увидела Хью. Он ошарашенно озирался, размахивая большим охотничьим ножом и шаря по стенам фонарем. Через несколько мгновений из большого туннеля появился сэр Роули. Он ругался на чем свет стоит.
– Я его потерял! – причитал он. – Там во все стороны разбегаются десятки туннелей. И мой чертов факел погас. Ублюдок, видать, тут и в темноте ориентируется. А я так заблудился, что и не чаял выбраться! – Сборщик податей повернулся к Аделии и, словно она была виновницей всего, запальчиво спросил: – Ну что, единственный выход наружу по лестнице? Или нет? – Потом, смягчив тон, добавил: – Вы как, целы и невредимы? А мальчик? Ладно, давайте все наверх! Быстро!
Сэр Роули погнал женщин к лестнице и, подхватив Ульфа, последовал за ними.
Подъем показался Аделии бесконечным. Голова кружилась. Она боролась с приступами тошноты. Каждая новая перекладина отзывалась болью во всем теле. Пару раз она едва не упала, спасала только подпирающая могучая рука Хью, который поднимался следом. Колотая рана в руке странно дергала, и Аделия опасалась, не был ли отравлен нож Ракшаса. Сейчас бы промыть порез вином. Или хотя бы приложить торфяной мох. «Будет глупо умереть сейчас, когда мы победили!»
Но главное – они выиграли битву! Именно с этой мыслью голова Аделии появилась над поверхностью земли. Вдохнув свежего воздуха, лекарка тихонько произнесла:
– Симон! Услышь меня! Мы по-бе-ди-ли! – Еще не до конца выбравшись из дыры, она крикнула вниз сэру Роули: – Теперь пусть только посмеют сказать, что детей убивали евреи!
– Дуракам правда не интересна, – мрачно отозвался Пико.
Он поднимался с огромным трудом. В одной руке Ульф, а на ногах то и дело повисает рыдающая и причитающая Вероника.
Аделия выпрыгнула из ямы. Ее приветствовала свора Хью. Обычно грозные собаки весело виляли хвостами, словно хвастаясь хорошо выполненной работой. Вылезший вслед за врачевательницей охотник отозвал собак в сторону и одобрительно потрепал по загривкам.
Когда сэр Роули выбрался на поверхность, Аделия упрямо повторила:
– Расскажите всем, что евреи не имели ни малейшего отношения к диким убийствам!
Неподалеку паслись два коня.
Хью спросил:
– Стало быть, наша Мэри тут умерла? В этой яме? И кто душегуб?
Аделия назвала имя.
Охотник ошарашенно уставился на нее. Фонарь освещал его голову снизу, и было видно, как его лицо свело судорогой возмущения и отвращения.
– Проклятие! Вот и верь людям…
Сэр Роули был в растерянности и не знал, что предпринять дальше.
Преследовать убийцу по подземным туннелям? Но как бросить на произвол судьбы двух женщин, да еще в таком состоянии? А послать вниз Хью выглядело бы трусостью.
– Сделаем вот что, – наконец сказал Пико, перекладывая бесчувственного Ульфа на руки Аделии. – Хью, оставайся тут. Кто-то должен сторожить эту дыру. Дьявол внутри проклятой горы. Рано или поздно ему придется выбраться на поверхность, как кролику из норы. Но, думаю, из подземелья есть еще один лаз наружу. Не таков Ракшас, чтобы не иметь запасного выхода!
Сэр Роули выхватил у Хью фонарь и побежал вниз вдоль склона. В одиночку, в темноте, среди ложбин и кустов и на таком большом пространстве не было никакой надежды найти второй выход. Однако в Пико бурлила кровь, и он не мог усидеть на месте.
Аделия положила Ульфа на траву на краю овражка, сняла и свернула свой плащ, а затем положила его под голову мальчику. Присела рядом и полной грудью вдохнула жизнь. Как может одна ночь длиться так долго? По-прежнему пахло боярышником и можжевельником, как будто не прошло целой вечности с того момента, как она с фонарем выскользнула из лодки и пошла к проклятому холму Вандлбери, над которым горел огонек.
Ароматы травы напомнили, что она сама, наверное, немилосердно воняет: потом, кровью и мочой. Да, со страха она описалась, и стыдиться тут было нечего. В ноздрях возник отвратный запах Ракшаса. «О Боже, понадобятся сто лет и все бани мира, чтобы смыть смрад этого ублюдка со своей кожи и души!»
Ульф внезапно зашевелился и сел на земле, сжимая кулачки и хватая ртом воздух. Диким взглядом мальчик огляделся вокруг. Открывающаяся с горы ширь. Светлеющее небо. Хью. Собаки. Аделия. Он спросил медленным, словно сонным голосом:
– Где я? Что случилось?
