ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
— Астроплан застрял кормовой частью!
— Стабилизаторы целы.
— У правой дюзы помят край!
— С правой стороны в корпусе несколько вмятин!
Галя Рыжко произносила отрывистые фразы, каждый раз поворачивая перед этим маленький выключатель на груди скафандра — она включала переносную радиоустановку, прикрепленную ремнями к спине. Радиоволны несли сообщения в межпланетный корабль, где Николай Петрович отмечал повреждения на схеме астроплана. Конечно, можно было и не пользоваться переносной радиоустановкой — на таком маленьком расстоянии достаточно было бы и постоянного передатчика, вмонтированного в скафандр. Но путешественники предполагали после осмотра астроплана сделать вылазку за ущелье, а оттуда можно было докладывать Рындину только с помощью более сильной переносной радиоустановки: передатчик скафандра не перекрыл бы большого расстояния.
Осмотр положения астроплана не принес ничего утешительного. Межпланетный корабль, упав на поверхность Венеры, скатился в ущелье — об этом свидетельствовали глубокие вмятины на его металлическом корпусе. Хорошо еще, что дело обошлось без пробоин и серьезных повреждений. Но нечего было и думать, что освободить корабль из окружавших его скал будет легко.
Возвращение на Землю становилось сложной, трудной проблемой. Разрешить ее, наверно, будет намного тяжелее, чем даже отыскать на Венере ультразолото.
Трое людей в скафандрах тщательно осмотрели астроплан. Вернее, не трое, а двое — Сокол и Галя Рыжко, — так как Ван Лун значительно чаще осматривался вокруг, как бы прощупывая своими зоркими прищуренными глазами местность. Оба его товарища были, по настоянию Ван Луна, вооружены скорострельными электрическими пистолетами. Но если на Галю еще можно было положиться как на стрелка, то мысль о Вадиме Соколе заставляла осторожного Ван Луна осматриваться более внимательно…
Еще перед выходом из корабля Ван Лун предупреждал товарищей о возможных встречах с летающими хищными насекомыми и пауком. Теперь Галя и Вадим могли сами убедиться в том, что поверхность Венеры густо заселена насекомыми самых различных типов и видов. Они кишмя кишели и роились буквально всюду.
— А может быть, наше ущелье находится в каких-то особенных условиях? — высказал догадку Сокол. — Вдруг это почему-либо излюбленный ими участок? Ведь иначе трудно объяснить такое обилие насекомых в одном месте.
Baн Лун пожал плечами и ничего не ответил. Ему казалось сомнительным такое предположение. Постепенно все выяснится. А пока что следовало быть осмотрительными. Поэтому Ван Лун предложил Гале Рыжко вернуться в астроплан и захватить еще одну скорострельную винтовку. При всем уважении к новейшим образцам оружия, вроде электрических пистолетов, Ван Лун все же больше полагался на испытанную автоматическую тридцатизарядную винтовку тульской работы.
Осторожный Николай Петрович решил было вначале, что для первого раза достаточно будет ограничиться только осмотром астроплана. Но затем он уступил просьбам Сокола. горячо доказывавшего, что после ливня следует, не откладывая, изучить намывы, образованные водопадами, и обнажившиеся под потоками воды породы склонов ущелья.
— Ладно, идите, — согласился академик и тут же добавил: — но помните, что радиопередатчик астроплана поврежден при падении, а мы его еще не наладили. Значит, я буду вас только слышать, а отвечать не смогу. И уговоримся так: если потребуется ваше срочное возвращение, я подам вам сигнал двумя маленькими взрывами из бокового ракетного двигателя. Думаю, что обойдется без этого, но на всякий случай помните: услышав звуки взрывов, немедленно возвращайтесь. А пока — желаю успеха!
…Едва отойдя от скал, среди которых лежал астроплан, едва ступив на влажные еще от дождя склоны ущелья, путешественники на мгновение замерли, пораженные изумительным пейзажем. Остановился даже Ван Лун, который уже был немного знаком с ландшафтом Венеры. Нет, во время первой его вылазки с Рындиным картина была далеко не такой!
Ливень освежил, обновил растительность — и она сияла теперь яркими красками. Глаза путешественников, привыкшие к сумеркам, царившим в каюте корабля, к блеклой сероватой окраске всего, что было с ними на астроплане, невольно жмурились от ярких тонов, ослепленные фантастической цветистостью девственной дикой природы. То, что они видели сейчас, не шло ни в какое сравнение с виденным когда-либо раньше.
Венера представляла собой исполинскую влажную теплицу под непроницаемым облачным покровом. Гигантские стройные деревья, похожие на араукарии, высоко поднимали широкие кроны своих ветвей, покачивавшихся под легкими порывами ветра. Казалось, было отчетливо слышно, как шелестит их крупная чешуйчатая красная листва, среди которой виднелись огромные шишки величиной с дветри человеческие головы. Вот с ближней араукарии сорвалась одна из таких шишек. Тяжелый коричневый шар пролетел в воздухе, ломая на своем пути ветки, с хрустом упал на землю и покатился по склону вниз, к астроплану.
Галя невольно отступила на шаг и осмотрелась: не готовит ли еще какое-нибудь дерево этакий неожиданный подарок, способный уложить на месте неосмотрительного путника?
Бесконечный первобытный лес окружал ущелье и тянулся до самого горизонта. Коегде над лесом возвышались красные лохматые шапки исполинских араукарий. Иногда глаз отмечал вытянутые конусы каких-то родных братьев земных кипарисов. Высоко поднимались, покачиваясь в прозрачном воздухе, широкие лапчатые веера листьев своеобразного и красивого дерева, напоминавшего редкое на Земле дерево гингко. Крупные стволы араукарий стояли в отдалении один от другого, а все пространство между ними было заполнено густой, непролазной чащей растений, похожих на пальмы, если забыть о красном цвете их огромных листьев.
Это были настоящие цикадеи с толстыми приземистыми стволами, усаженными крупной чешуей. Прямо из стволов цикадеи пышными раскидистыми метелками торчали длинные перистые красные листья, переплетаясь с прямыми, ровными, а иногда ажурными листьями беннетитов, тоже похожих на пальмы.
Еще ниже, под широкими перистыми метелками цикадеи, в густой влажной полутьме разрастались чащи оранжевых папоротников самых разнообразных форм. Это был нижний этаж растительности Венеры: под гигантскими узорчатыми листьями папоротников не росло уже ничего — густая сеть их, казалось, совсем не пропускала рассеянного солнечного света.
Но и в глубокой полутьме кипела суетливая, буйная и жестокая жизнь. Мириады различных насекомых кишели вокруг, бросались одно на другое, пожирали друг друга. Галя с удовлетворением посмотрела на прочные резиновые сапоги своего скафандра, покрытые густой металлической сеткой, на крепкие, непроницаемые перчатки. Да, без надежного скафандра здесь нельзя было бы и шагу ступить! Только он защищал тут человека от насекомых, которыми были переполнены и кусты, и красная листва деревьев, и все извилины и углубления почвы, и даже самый воздух.
Но вот дебри, по которым пробирались путешественники, стали окончательно непролазными. Ван Лун все чаще прибегал к помощи электроножа, который он предусмотрительно захватил.
Электронож представлял собою прочный держатель из пластмассы, раздвоенный на конце, как широкая вилка. Между этими раздвоенными концами была натянута толстая проволока, через которую Ван Лун нажимом пальца на кнопку пропускал электрический ток. Проволока мгновенно раскалялась добела и, словно острейший нож, разрезала все, к чему прикасалась, даже стволы тонких деревьев. Ван Лун ловко подсекал электроножом переплетавшиеся между собою воздушные корни деревьев и ползучие лианы, прокладывая узкую тропинку, по которой следом за ним пробирались Сокол и Галя Рыжко.
— Так мы далеко не уйдем, если каждый шаг надо брать с бою, — пожаловалась, наконец, девушка.
Ван Лун обернулся к ней:
