– Сейчас я покажу тебе кое-что забавное. Это трубки для мочеиспускания, чтобы люди в бронемашинах могли писать, не останавливаясь и не выходя наружу. – Он зажег фонарь и начал нагревать металлическую ленту вокруг одного из ящиков. – В каждом ящике около двадцати тысяч трубок. Если мы заберем ящики, это нам не поможет, так как новые прибудут уже через несколько дней. А вот нагревая их таким образом, мы не повредим наружную оболочку, но размягчим внутреннюю осмотическую втулку. Половина трубок закупорится посредине, и моча хлынет прямо в штаны, стоит стрелкам в «кадиллаках» воспользоваться ими. А если интендантская служба адмирала не отличается от прочих, то они будут продолжать выдавать испорченные трубки, не обращая внимания на жалобы.
Через несколько секунд металлическая лента раскалилась, и Томас перенес внимание на другой ящик.
– После того как ребята в японских «кадиллаках» пару раз описаются, им придется останавливать машины и облегчаться за бортом. – Он посмотрел на. молодого солдата. – Если у нас есть время, я бы хотел поработать и над боеприпасами.
– А почему бы просто не подложить бомбу и не взорвать все это? – спросил Динкерс.
– Может быть, чуть позже, но сейчас все подразделения Хории получают амуницию, и мне хочется позабавиться с тем, что они получат через пару дней.
Динкерс почесал затылок.
– А откуда нам знать, что они получат?
Томас проигнорировал вопрос. омас проигнорировал вопрос.
– Я привел тебя работать, а не болтать. Нам здесь тоже кое-что пригодится. Доставай свой «список покупок». Мне нужно по одной коробке всего, что там обозначено. Постарайся ни о чем не забыть.
Прихватив с собой тележку, Динкерс взялся за дело. Он заметил, что сержант Тимо Хярконнен, третий член их группы, терпеливо копается в сумке с принадлежностями для полевого ремонта бронемашин.
– А что делает Тимо? – поинтересовался Динкерс.
– Это маленький секрет, – буркнул Томас.
Другая группа в ту же ночь нанесла неофициальный визит в седан Дайсуке Мацудаиры. На следующее утро, когда водитель включил зажигание, кондиционер за шестьдесят семь секунд наполнил салон мыльной пеной.
Воскресенье (315)
– Ассамблея исключила двух законодателей за проимперские симпатии. Все офицеры это обсуждают. По-моему, это нестерпимое оскорбление, – заявил капитан Ватанабе.
Хории улыбнулся, глядя в зеркало, так как знал истинное положение дел лучше Ватанабе.
– Где сегодня подполковник Верещагин? – спросил он.
– Я не видел его два или три дня. С тех пор, как полковник Суми попросил его более не посещать заседания штаба. Его койка выглядит так, будто в ней спали. Мне навести справки? – осведомился адъютант.
– В этом нет необходимости, Ватанабе.
– Хорошо бы поскорее закончить ремонт в вашем офисе, – с тоской протянул капитан.
Хории издал звук, выражающий согласие. Чуть позже он поинтересовался:
– Что еще говорят молодые офицеры, Ватанабе?
– Адмирал, – нервно отозвался Ватанабе, – они озабочены тем, что мы не распустили гражданское правительство. Со всем почтением должен заметить, что дальнейшее промедление может привести к непредсказуемым последствиям. Я… разделяю их мнение.
Хории внимательно посмотрел на своего адъютанта.
– Мы всегда недоплачивали нашим офицерам, – сказал он наконец. – Особенно теперь, учитывая инфляцию. Весьма недальновидно с нашей стороны. – Адмирал закрыл глаза.
Не получающие ни возмещения части расходов, ни ежегодных премий, гарантированных большинству японских рабочих, молодые офицеры испытывали постоянную нехватку денег, что, возможно, делалось вполне умышленно.
– Сколько заплатил вам Мацудаира-сан, Ватанабе?
Пристыженный Ватанабе продемонстрировал пачку банкнотов.
– Опять-таки недальновидно с нашей стороны, – вздохнул Хории, снова закрывая глаза. – Один человек не в состоянии все изменить. Чему быть, того не миновать. Пожалуйста, сообщите майору Харьяло, что сегодня я хочу проинспектировать его батальон.
– Слушаюсь, достопочтенный адмирал! – Озадаченный Ватанабе поспешно ретировался.
Когда адмирал Хории прибыл в Блумфонтейн, майор Харьяло встретил его на взлетной площадке с почетным караулом.
– Я ожидал увидеть вместе с вами подполковника Верещагина, – заметил Хории, пока они ехали в направлении большого холма, где были расположены блумфонтейнские казармы.
– А я думал, что Антон с вами, – отозвался Харьяло. – Может быть, он лег на обследование в госпиталь. Несколько дней назад он жаловался, что неважно себя чувствует.
– Конечно, ему не мешает позаботиться о своем здоровье, – вежливо согласился Хории.
Харьяло показал ему бункер, который использовался в качестве штаб-квартиры, а потом провел его по казарме 1-й роты.
– Ваши люди выглядят довольно мрачными, майор Харьяло, – отметил адмирал.
– Это рота Полярника. Суровые финны и суровые русские, – бодро объяснил Харьяло. – Наш национальный символ – медведь, metsan omena – лесное яблоко.
Хории поинтересовался про себя, какую долю в открытом жизнерадостном поведении Харьяло составляло притворство.
– А где остальные ваши люди? – спросил он.
– Больше двух рот находится в лесах. У нас не хватает для них мест, и я хочу быть твердо уверенным, что поблизости больше не осталось боевиков «Отряда борьбы за свободу», – поведал Харьяло, провожая Хории к казарме 3-й роты.
Большая часть батальонных африканеров была отправлена в лес, на случай, если Хории или кто-нибудь из его офицеров окажется в состоянии отличить одну европеоидную нацию от другой. Харьяло не хотелось, чтобы адмирал знал, сколько местных жителей было завербовано в батальон.
– Уверены, что всех ваших людей заботит их будущее, – промолвил Хории.
Харьяло усмехнулся.
– Как и большинство людей вообще, достопочтенный адмирал.
У казарм 3-й роты их ждали Кольдеве и ротный сержант Береговой.
– Капитан Ханс Кольдеве, командир 3-й роты, – представил его Харьяло.
Кольдеве вежливо поклонился.
– Добро пожаловать в наше скромное жилище. Мы все еще в процессе обустройства, – пояснил он, приглашая адмирала внутрь.
У самого входа Хории обратил внимание на закрытый аквариум, наполовину набитый листками бумаги. Надпись сверху гласила: «В случае необходимости разбить стекло».
– Что это такое, капитан?
Кольдеве пожал плечами.
– Сэр, эта штука принадлежит капралу Уборевичу. Он получил специальное разрешение хранить ее здесь.
Адмирал молча приподнял брови.
Кольдеве неожиданно усмехнулся.
– Бори из кожи вон лезет, чтобы понравиться местным женщинам, но он слишком похож на обезьяну и особого успеха не имеет. Когда какая-нибудь из женщин соглашается с ним прогуляться, он бросает в аквариум бумажку с ее телефонным номером.
Хории улыбнулся. Направляясь к следующему зданию, Кольдеве сообщил с нескрываемой гордостью:
– Это наша сауна. Нам понадобилась почти целая, неделя, чтобы перевезти ее сюда и установить.
Адмирал Хории вновь поднял брови.
