оставаться в организации. На самом деле Гриша к этому не стремился. Цель у него была другая: поприжать, испугать Чернова, сломить его внутреннее сопротивление и подчинить себе. А потом взяться за братьев Арбузовых. Им тоже надо поубавить самоуверенности. Вот тогда отряд будет настоящим — послушным и сплоченным!
— Что же будем делать? — повторил Гриша.
— Борис еще не сказал, что это он! — напомнил Ника.
— Это еще доказать надо! — добавил Мика.
Борис упрямо молчал, не обращая внимания на то, что Маша подталкивала его и шептала:
— Скажи все! Скажи!.. За Витьку с Валеркой не бойся! Обидеть их не дам! Сама накажу!
— Может, хватит сговариваться? — прервал ее Гриша.
Маша встала.
— Мы не сговариваемся!.. Никакое колесо Боря не трогал! И ножа у него не было… Он моему Витьке подарил… Я вам обещаю — накажу обоих: и Витьку, и Валерку… А Боря тут ни при чем!
Андрей нервно засмеялся.
— Ловко заливает!.. Понятно — дружка выручить решила!
— Заливаю? — переспросила Маша. Лицо у нее стало как у ребенка, которого ударили ни за что. На глаза навернулись слезы. — Я вас… никогда… никогда не обманывала.
Перемена кончилась. Звонок словно подстегнул Машу. Она побежала к двери и столкнулась с входившим в класс Глебом Николаевичем. Пролепетав извинение, Маша проскользнула мимо него в коридор.
— Закончим после уроков! — бросил Гриша и поспешил к своей парте.
Глеб Николаевич постоял у стола, пригляделся к ученикам и понял, что сегодня хорошего урока не получится.
— Важные дела не откладывают, — неожиданно сказал он. — А у вас, я вижу, оно очень важное.
— Урок важнее, — возразил Гриша.
Глеб Николаевич с сомнением качнул головой.
— Не уверен… И потому прошу вас продолжать неоконченный разговор.
— Да уже закончили! — подал голос Андрей. — Все выяснили!
— Ничего не выяснили! — заявил Мика.
— Туману напустили! — добавил Ника.
Глеб Николаевич подошел к Гришиной парте и сказал более настойчиво:
— Продолжайте, пожалуйста!.. Займите мое место, а я посижу на вашем.
Пришлось Грише встать и пойти к учительскому столу, а Глеб Николаевич сел рядом с Мариной.
— Вот этим, — без прежней уверенности произнес Гриша, выкладывая нож на стол и обращаясь к учителю, — Борис Чернов проткнул шину грузовика. Мой отец на целый час опоздал на работу.
— Проткнул? — удивился Глеб Николаевич. — Зачем?
— Мы тоже хотели бы знать.
— Вперед узнай — кто проткнул! — крикнул Мика.
— А потом уже — зачем! — добавил Ника.
Братья Арбузовы знали о случившемся не больше остальных, но они не могли поверить, что это сделал Борис.
— Нож Чернова! — заявил Гриша. — В этом он признался!
— Смотрите-ка! Агеева братьев ведет! — воскликнул один из мальчишек, сидевший рядом с окном.
Все повскакали из-за парт и сгрудились у окон. Маша не шла, а бежала к школе и тащила за руки Витьку и Валерку. Забыв о Глебе Николаевиче, ребята заговорили наперебой, зашумели. У каждого теперь появилось свое предположение.
— Прошу вас — потише! — напомнил о себе Глеб Николаевич. — В соседних классах занимаются… Будьте добры — садитесь и подождите минуту. Сейчас, вероятно, все прояснится.
Ученики разошлись по партам. Стоять остался только Гриша — его место было занято. Он присел на краешек учительского стула, но тут же вскочил и отошел к стене.
Андрей тоже беспокойно заерзал за партой. Он не находил удобного положения — такого, чтобы стать незаметным, как невидимка. Все выжидательно замерли, лишь поскрипывала парта Андрея.
Сначала из коридора донеслись дробные торопливые шаги. Они приблизились к классу и затихли у самого порога, но дверь не открывалась. Тогда Глеб Николаевич встал и приоткрыл ее.
— Входите, пожалуйста. Мы вас ждем!
Маша умоляюще сцепила пальцы перед грудью.
— Глеб Николаевич! Я так виновата перед вами!.. Урок, а я… Но я не могла… Я привела…
Она посмотрела на братьев, которые с любопытством заглядывали в класс.
— Урок отменен, — мягко произнес учитель. — И не волнуйтесь — не по вашей вине… Входите. У вас, вероятно, есть что сказать одноклассникам.
Маша робко шагнула в комнату. Братья вошли вслед за ней.
Ножик лежал на столе, и Витька сразу же указал на него пальцем.
— Вот он!.. Только раскрытый, а мы его никак не могли — силы мало… И мама не могла!
Маша взяла брата за плечо.
— Подожди. Надо по порядку.
Но Витька увидел Бориса и с радостным возгласом подбежал к его парте.
— Здравствуй!.. А нас сегодня мама в садик водила!.. Можно я посижу с тобой?
Все это он выпалил одним духом, мигом очутился за партой и скрипучим голосом, подражая нянечке из детсада, прикрикнул:
— Тихо, дети! Тихо!
В классе засмеялись.
— Валерка! Иди сюда! — позвал Витька брата. — Здесь хорошо!
Он подвинулся вплотную к Борису, и Валерка не утерпел — сел за парту рядом с братом. Оба блаженно заулыбались.
Если бы не Глеб Николаевич, Гриша давно приказал бы Маше увести братьев. Их можно было ни о чем не спрашивать. Всем и без того стало ясно, что Борис действительно подарил им свой ножик. Значит, не он порезал шину, а с малышей спрос невелик. Но Глеб Николаевич, всегда бережливо относившийся к каждой минуте, сегодня словно забыл о времени. С явным удовольствием смотрел он на Машиных братьев и будто ждал от них чего-то.
Борис протянул руку, обхватил их обоих за плечи, заглянул в лица и грубовато спросил:
— Зачем машину испортили? Разбойники!.. Я для того вам ножик дал?
— Какую машину? — изумился Витька. — Грузовую? Которая во дворе стояла — новенькая?
— Знаешь, а спрашиваешь! — буркнул Борис.
— А мы ее не портили! — заявил Валерка. — Мы ее чинили!
Братья недовольно посмотрели на засмеявшихся мальчишек и девчонок.
— Чинили! — повторил Валерка. — Там стеклышко в колесе застряло — прорезать могло… Мы его вытащили!
— Стекло вынули, а нож всунули?.. Так? — продолжал расспрашивать Борис.
Братья надули губы.
— И ты тоже? — укоризненно произнес Валерка. — То Маша, а теперь ты?
— Мы же его променяли! — сказал Витька. — Он не открывался, а шайба — настоящая хоккейная. Мы и поменялись. И не простая она — в нее сам Тутамон играл!
— Не Тутамон, а Тутанхамон! — поправил его Валерка.
Глеб Николаевич заметил, что, как только было сказано про шайбу, все посмотрели на Андрея, который сидел неподвижно спиной к Машиным братьям. Видеть обращенные на него взгляды он не мог, но чувствовал их и еще ниже склонился к парте.
— Эй, Тутанхамон! Оглянись! — потребовал Ника.
— Покажи малышам личико! — добавил Мика.
