Андрей не шелохнулся, хотя и понял, что обращаются к нему.
— Не с ним менялись? — спросил у братьев Борис и показал на Андрея рукой. — Посмотрите-ка получше!
Андрей слышал, как встали малыши, как они пошли к его парте, и не вытерпел — вскочил и признался сам:
— Ну я!.. Я с ними поменялся! А потом потерял его… ножик этот!
Братья стояли рядом с ним и снизу вверх глядели на него. Витька взял со стола ножик и переложил его на парту перед Андреем.
— Не теряй больше!
Молчание было тягостным. Неуютно стало в классе.
— Мы пойдем? — робко спросила Маша и тихо вывела братьев в коридор.
— Не резал я! — выдавил из себя Андрей. — Я его потерял… Как выменял, так и потерял сразу… Карман дырявый!
Он засуетился, схватил ножик, закрыл его, подбежал к доске.
— Смотрите!
Он сунул ножик в карман, попрыгал, и все увидели, как ножик выпал на пол.
— Дырка там! — пояснил Андрей.
Ника насмешливо зашлепал в ладоши.
— Иллюзионист!
— Знаем эти фокусы! — сказал Мика.
— Не верите?..
Голос у Андрея дрожал, слышались неподдельные слезы. Он был жалок в эту минуту. Трясущейся рукой он вывернул карман и показал дырку.
— Теперь поверите?
— И не подумаем! — безжалостно отозвался Мика.
— Хоть совсем разденься! — добавил Ника.
— Садитесь! — сказал Андрею Глеб Николаевич. — Не всякий спор рождает истину… А неясного много… У кого есть деловые вопросы?
У Бориса и братьев Арбузовых никаких вопросов быть не могло. Они не сомневались, что шину проткнул Андрей. Знали они и зачем он это сделал — чтобы Чернова обвинили в хулиганском поступке.
Другие тоже допускали такую возможность, но не решались утверждать это категорически. Все знали — Андрей и Гриша дружны. Не верилось, что Андрей может навредить Грише. К тому же эта дырка в кармане. Вдруг так оно и было: сунул ножик в карман и потерял. Но почему он не сказал раньше? Ведь он видел и слышал, что обвиняют Чернова.
Этот вопрос и задала Марина.
— Боялся! — ответил Андрей. — Если б узнали, что я выменял ножик, вы бы и про машину на меня подумали… Я ее пальцем не тронул, а вы бы обязательно подумали! — Голос у него опять задрожал. Он вымученно крикнул: — Да вы и сейчас на меня думаете!.. Ну и пусть!.. Ну и думайте, что хотите!
Он заспешил к двери. Мелькнул все еще незаправленный дырявый карман. Дверь хлопнула. Было слышно, как Андрей побежал по коридору.
Глебу Николаевичу надо было как-то завершить этот неприятный разговор. У него не сложилось достаточно твердого убеждения в виновности Андрея. Он знал, какие порой невероятные случайности происходят в жизни. И пока есть хоть малейшее сомнение, нельзя приписывать Андрею хулиганский поступок. Такая ошибка могла надолго озлобить его против всего класса.
Раздумывал о случившемся и Гриша. Он не ставил под сомнение вину Андрея. Так же, как и Борис и братья Арбузовы, Гриша, послушав Машиных малышей и увидев неуклюжие попытки Андрея выкрутиться, ни капельки не сомневался в его вине. А раздумывал он совсем о другом — все о том же, о своем: как бы замять эту историю, в которую, к сожалению, вмешался Глеб Николаевич. Выход был один — выгородить Андрея, заставить всех поверить в выдумку о потерянном ноже. Тогда все уляжется само собой.
В душе Гриша совсем не собирался прощать Андрея, в чувствах и мыслях которого он разбирался поглубже Бориса и братьев Арбузовых. Он безошибочно видел в этом поступке Андрея желание отомстить не только Чернову, а и ему, Грише, за прошлый сбор. Он не забудет рассчитаться с Андреем, но так, чтобы никакая тень не легла на отряд. А пока надо брать в свои руки ход обсуждения и поворачивать его в нужную сторону.
— Андрей чуть не расплакался, — сказал Гриша. — Не ошибиться бы, как мы с Черновым ошиблись! Прости нас, Борис! Андрей мог его потерять… Ведь мог?
— Сказки! — возразил Мика.
— Для очень маленьких! — добавил Ника.
— Почему сказки? — спросил Гриша, придав голосу задумчивость. — Обидеть человека легко… Сунул в карман, а там — дыра! Все видели?.. Кто-нибудь подобрал ножик… А может, и никто не подбирал! Валялся на асфальте — машина наехала, сама себя проткнула.
— И зарезал сам себя! — пропел Мика начальную строку старой песни.
— Веселый разговор! — подхватил Ника.
— Нет, без шуток!.. Разве не могло такое быть? — продолжал Гриша, обращаясь к Глебу Николаевичу. — Не могло? Хотя бы по теории вероятности?
Пока Гриша говорил, Глеб Николаевич все больше и больше убеждался, что у него нет достаточных оснований для отрицания или утверждения вины Андрея. И еще понял он, как мало известно ему о ребятах, о сложных взаимоотношениях внутри класса.
— По теории вероятности? — переспросил он. — Трудный вопрос… Представьте себе типографский набор — тысячи букв от «а» до «я», тысячи знаков препинания… И все они перемешаны и брошены в один мешок… Если бессчетное количество раз высыпать содержимое мешка на пол, то когда-нибудь буквы и знаки рассыплются в таком порядке, что вы прочтете сонет Шекспира или приговор инквизиции о сожжении Джордано Бруно на костре.
— Вы хотите сказать, — начал Гриша, но Глеб Николаевич перебил его:
— Нет, не хочу! И не ждите от меня последнего решающего слова… Ни вам, ни мне истина неизвестна. Но кроме теории вероятности есть еще мудрость жизни… Истина проявится — наберитесь терпения… Одно могу сказать: на месте Андрея я бы не убежал из класса.
— Вернется! — под трель звонка заявил Гриша.
Но Андрей не пришел и на следующий урок. Он сидел дома и проклинал все на свете. Ведь надо же сделать такую глупость: выменять у малышей, ножик и думать, что никто об этом не узнает!
Андрей испытывал даже что-то похожее на раскаянье. За что он взъелся на этого Чернова? Почему при встрече с Борисом его всякий раз подмывало сказать или сделать что-нибудь обидное? Андрей не забыл шишку. Но ведь не с драки началась их вражда, а гораздо раньше! С чего же началась она? Память не подсказывала ничего серьезного. Так, пустяки всякие. И из-за каких-то пустяков столько неприятностей: драка, шишка, а теперь еще и этот позор на всю школу. «Лучше бы я с ним и не связывался!» — подумал Андрей и вздрогнул от громкого звонка в прихожей.
Раньше он без всяких вопросов открывал дверь, а сегодня вдруг оробел.
— Кто там?
— Это я, Шурка! — послышалось за дверью. — Открой скорее! Перемена кончается!
Шуркиному приходу Андрей обрадовался. Если за ним прислали, если его вызывают, он пойдет и все расскажет. Лучше признаться, чем хитрить, изворачиваться и видеть, что ему все равно не верят.
Но Шурку никто не посылал. Для него Андрей с его уменьем владеть клюшкой и шайбой был особым человеком, которому можно простить любую проделку. И Шурка не ломал голову над вопросом, кто проткнул шину. Пусть даже Андрей — что из того? Великое дело! Есть клей, есть резина — починят, кому надо.
— Жди гостей! — выпалил Шурка, входя в прихожую и улыбаясь во весь рот, чтобы показать свою преданность.
— Каких гостей?
— Всем отрядом к тебе придем после уроков!
Андрей меньше всего ждал такого визита.
