– Снова Гейнц! Что понимает этот ребенок в настоящих делах? Забастовка, и он сразу теряется и зовет на помощь тетю Регину! – голос деда гремит, и плечи господина Леви снова в поту. – Ребенок! Ягненок, что уже ощущает себя козлом. Я предпочитаю старых козлов, знающих дело и уверенно прыгающих. – Дед наклоняется над сыном и берет его за плечи. – Скажи Фриде, чтобы она заварила тебе липовый чай. Пей его горячим, Артур, пей кипяток.
Глаза деда подчиняют себе сына. Медленно господин Леви сдается:
– Если это приказ, я его выполню. Завтра поеду на фабрику.
Выпрямляется дед, закручивает усы и улыбается господину Леви, как улыбается отец сыну, вновь обретшему прежние силы.
– Погляди, Артур, – говорит дед и подходит к окну, – погляди, кто там идет по аллее, друг наш Филипп с мальчиком, который гостил у нас в усадьбе.
Господин Леви стоит рядом с отцом. По аллее шагает Филипп с Саулом. Мальчик вприпрыжку торопится к дому, Филипп словно медлит, старясь продлить дорогу.
– Сегодня придут гости, отец. Эдит решила пригласить на праздничный обед по случаю ее возвращения домой. Ты, несомненно, слышал, девочка собирается пойти под венец.
– Так, – гремит отец, – так… под венец. Поехала в вагоне поезда с каким-то парнем, и уже в доме говорят о свадьбе! – и при виде беспокойства, появившегося на лице сына, говорит примирительным тоном. – Не беспокойся за девочку, Артур, оставь это мне. Я лучше тебя понимаю в этих делах. Не так быстро она выйдет замуж. Вначале я разузнаю, откуда этот парень и что из себя представляет. Сунуться в нашу семью – не такое простое дело. – И после небольшого раздумья: – Артур, ты не сказал мне, что приглашены гости?
– Приглашены.
– Если так, почему бы мне не пригласить мальчика из моего класса?
Господин Леви заходится от смеха. Десятки морщинок обозначились вокруг его глаз. Дед радуется смеху сына, ибо верит, что смех тоже одно из лекарств.
– Да, да, Артур, – поблескивают его глаза, – приглашу мальчика из класса.
«Мальчик из класса» был школьным другом деда. Впоследствии стал важным чиновником в страховой компании, и теперь проживает на пенсии. Приезжая в Берлин, дед обычно приглашает «мальчика из класса» на чашку кофе и предупреждает Фриду: «Кофе должен быть слабым. В его возрасте…» Дед и «мальчик из класса» одного возраста.
– Да, отец, – добавляет господин Леви со смехом, – пригласи, пригласи его. Я буду очень рад его увидеть.
Дед выходит в салон звонить другу.
Фрида открыла дверь.
– Ах, доктор Ласкер! Большая радость, что вы пришли, в добрый и успешный час явились. Много радостей в нашем доме, Эдит вернулась, и старый хозяин приехал к нам. Я приготовила обед по такому случаю, королевский обед. Может, вы захотите взять гуся домой? Большое одолжение сделаете для меня, доктор Ласкер, целый курятник привез с собой старый хозяин, и я ума не приложу, что сделаю со всеми этими гусями и курами. Хорошо, что сегодня приглашены гости, смогу избавиться хотя бы от индюка… Извините меня, доктор Ласкер, что заставляю вас стоять столько времени в салоне. Я очень сегодня занята, и, к сожалению, не могу положиться на кухарку в приготовлении индюка. Я училась его готовить у покойной госпожи. В ваш пасхальный праздник она жарила индюка в свежем масле, как принято у вас.
Доктор Ласкер смеется, выслушивая познания Фриды в традициях Песаха.
– Нечего смеяться, доктор. Готовка – дело, требующее умения и знаний. Извините меня, доктор, что я заставляю вас стоять в салоне. Я ужасно загружена сегодня. Поднимайтесь к господину Леви, он будет рад вас принять, очень рад.
– Саул! Саул!
Иоанна скачет по ступенькам, Бумба скользит по поручню. Иоанна стоит около Саула и глаза ее блестят от радости, Бумба же приветствует Саула слабым кивком головы. Лицо Бумбы сегодня серьезно. Он готовит план дуэли с Саулом в связи с «болтами, которые расслабились в голове Иоанны». Дядя Филипп с усмешкой смотрит на смущенную троицу, стоящую в салоне. Расстается с ними, и поднимается по ступенькам.
– Бумба, – говорит Иоанна, – я разрешаю тебе сегодня поднять крышку моего пианино и проверить его струны. Иди, Бумба, я выйду с Саулом в сад.
– Я тоже хочу выйти в сад.
Ладно, иди в сад, а я поднимусь с Саулом в мою комнату.
– Все же, может, я сейчас проверю струны пианино?
– Ты только хочешь мешать, – сердится Саул, – я должен кое-что выяснить с Иоанной.
– Ты только хочешь расслабить болты у нее в голове.
– Был бы ты моим братом, сейчас бы попробовал пыль с вашего ковра.
– Я готов, – черные глаза Бумбы сверкают от злости.
– Хватит! – кричит Иоанна, – Не ругайтесь! Ты можешь тащиться за нами, Бумба, мы притворимся, что вообще тебя не знаем.
Иоанна открывает дверь в сад, идет рядом с Саулом, Бумба плетется за ними.
Саул очарованно смотрит на сад, теряющий свои последние краски и несущий свой серый нищенский наряд навстречу солнцу. Только ели стоят, гордые своей вечной зеленью, окружают их старые сосны, неожиданно выглядящие молодо своими покачивающимися кронами. Тополя стоят оголенными, и красная крыша дома поблескивает из-за них, как волшебный замок, заброшенный в чащобе леса. В саду безмолвие. Только птичья болтовня и шорох сухих листьев под ногами детей нарушают этот покой. В конце широкой аллеи, окруженной кустами мирта, стоит старый садовник, опираясь на грабли и следя за стаей скворцов, которые вошли под крону каштана, как прощальный оркестр перед отлетом на юг. Лицо садовника напряженно, словно он вслушивается и понимает язык скворцов. Саул останавливается. Этот сад огромными своими деревьями, и старый садовник, опирающийся на грабли, и видящийся ему, как лесной повелитель, ошеломляют его. Неожиданно – тарахтенье мотора, звук гудка. Саул пугается. Кажется ему, злой дух возвещает о своем прибытии.
– Гости прибывают! – кричит Бумба и бежит к черному забору.
– Идем туда, к моему шалашу, Саул.
Дорога к шалашу проходит мимо садовника. Саул качает головой.
– Посиди здесь.
Дети сидят у подножья огромной сосны. Саул прикладывает руки к стволу дерева, и они приклеиваются к смоле. Мальчик снова пугается. Ясно, что этот дом на площади заколдован. Саул растопыривает пальцы и сидит с несчастным видом.
– Это смола, – объясняет Иоанна, плюет на свое красное бархатное платье и обтирает пальцы Саула. Постепенно липкая смола с пальцев Саула переходит на платье Иоанны.
– Были дела, – говорит Саул с важностью и прячет чистые руки в карманы, – у меня была ангина.
– И у меня многое случилось – очень много! – и она рассказывает Саулу о само важном, – Саул, я уже не ем свинину. Завтра начну учить иврит. Еще немного, и я стану настоящей еврейской девочкой.
– М-м-м, – сомневается Саул.
– Ты хочешь услышать мои молитвы? Я их не говорила никому, но тебе скажу.
Саул погружен в размышления. Голова его не расположена к молитвам. Вчера, беседуя с ними, Джульетта приказал им привести в Движение каждого попадающегося им еврейского мальчика. И даже девочек, хотя Саул понять не может, зачем они нужны в Движении. Но Джульетта приказал и даже добавил, что кто сумеет «организовать» многих детей в Движение, будет отмечен командиром. Душа его жаждет быть отмеченной, и он уже решил начать «организацию» с Иоанны. Но здесь, под этими гигантскими деревьями следует от этого воздержаться. Какой смысл рассказывать ей о пустыне, о войнах, о львах и крокодилах, ей, и так живущей в стране чудес? Лесной повелитель все еще опирается на грабли и не отрывает взгляда от вершин деревьев, и все здесь настолько потрясает, что он и не осмеливается предложить Иоанне, чтобы она удалилась вместе с ним странствовать по песчаной пустыне под пылающим
