– Бесполезно, – горько сказал Гейбриел, – мы ее потеряли. Хорошо еще, что мать...
– Нет, черт возьми! – закричал Шейн. – Я не сдамся вот так запросто.
Он открыл рот жеребенка и выгреб столько слизи, сколько смог.
– Дайте мне остатки виски.
Кэтлин схватила бутылку и передала ее Шейну. Он вылил несколько капель в рот новорожденной, затем встал и поднял ее на руки. Он встряхнул ее, и изо рта и ноздрей потекла маслянистая пряная жидкость.
Кэтлин услышала кашель и увидела, что малышка дернулась в руках Шейна.
– Да! – воскликнул Шейн. – Дыши, дыши, милая.
Он опустил жеребенка на солому и снова дунул несколько раз в ноздри. Малютка чихнула и взбрыкнула передними ножками. Хвост ее дернулся, а ресницы затрепетали. И тут произошло чудо. Она открыла свои огромные черные влажные глаза.
– Боже мой! – восхитилась Кэтлин. – Только посмотрите на нее, какая красавица!
Новорожденная снова чихнула и тряхнула головой. Она попыталась встать на ноги, но запуталась в соломе и опустилась на грудь. Шейн пришел ей на помощь, он поддержал ее одной рукой под живот, а второй за грудь, и она поднялась. Его глаза тоже сияли влажным блеском.
Ноги едва держали малютку, но она все же упрямо пыталась устоять. Гейбриел отпустил кобылу, и она обнюхала свою дочь, ободряюще заржав.
Никого нет на свете ближе мамы. Уже через несколько минут маленькая стояла на ногах, обласканная, облизанная и вполне довольная жизнью.
Шейн наконец расслабился, встал на ноги и потянулся. Он вышел из стойла, и Гейбриел закрыл за ним калитку. Шейн вымыл руки и вытер их рубашкой, которую подобрал с пола.
– Как ты ее назовешь? – спросила Кэтлин.
Он счастливо улыбнулся.
– Выбирай сама.
– Может, Звездочкой?
– Что за смазливое имя! – воспротивился Джастис. – Лучше назови ее Пумой.
– Звездочка так Звездочка, – согласился Шейн. А парню он сказал, кивнув: – А тебе давно пора спать.
– Идите, я сам все приберу, – сказал Гейбриел и собрал с пола окровавленные тряпки.
Кэтлин посмотрела на жеребенка и тронула Шейна за рукав:
– Можно с тобой поговорить наедине?
– А до утра это подождать не может? – спросил он устало.
– Нет, лучше не откладывать. – Она боялась, что потом у нее не хватит смелости сказать ему то, что она хотела. – Идем?
Он кивнул. Кэтлин хотела поднять Дерри, но Шейн сказал ей, что сам возьмет девочку.
Они вместе пошли к дому. Стояла прохладная тихая ночь. У Кэтлин на душе было на удивление легко и спокойно. Посмотрев, как Шейн принимает роды у кобылы, а после – как он борется за жизнь малышки, она поняла своего мужа куда лучше, чем могли поведать ей все слова, что были сказаны им за то время, что прошло с их встречи на пристани. Он, возможно, уже не тот человек, за которого она вышла замуж, но она точно знала, что он нежный и страстный мужчина. У него было большое и доброе сердце. И за такого мужчину стоило побороться.
Сквозь низкие облака проглядывали редкие звезды, но толку от них было мало. Вдруг впереди Кэтлин заметила какой-то свет. И это словно послужило сигналом. То тут, то там начали вспыхивать крошечные огоньки.
– Ух ты! – удивленно воскликнула Кэтлин. – Что это? Феи?
Шейн улыбнулся:
– Нет. Это всего лишь светлячки. Просто жучки с крыльями.
– Насекомые? Нет, не может быть. Ты меня обманываешь. – Она протянула ладонь, и один светлячок опустился на ее палец, вспыхивая и угасая. – Это волшебно! – воскликнула она и закружилась по траве. – Они настоящие феи! Я такого никогда раньше не видела. – Она подула на сказочного жучка, и он улетел.
– Ты все еще ребенок. Думаешь о своих феях и гномах! Что ты увидишь в следующий раз, эльфа?
– А если и так? – Она снова рассмеялась. – Я пойду за ним и украду у него горшок с золотом. И мы станем богатыми. Ну... или просто богаче, чем сейчас.
Он толкнул входную дверь свободной рукой и поднялся наверх, чтобы уложить Дерри в большую широкую кровать в угловой комнате.
. – Не стоит ее раздевать, – сказал Шейн, – она может проснуться.
Но Кэтлин лучше знала свою племянницу. Она сняла с нее туфли и стянула чулки.
– Хорошая же я тетка, оставила ребенка спать в стоге сена.
– Тебе нравится дом? Я помогал его строить. Знаешь...
– Шейн, прости за то, что я наговорила тебе там, на пастбище. Я была не права. – Она нервно вздохнула. – Мне не следовало выходить из дома, но я так волновалась...
– Да, не следовало, – ответил он, – тебя могли ранить. В следующий раз, когда велю тебе делать что- либо ради твоего же блага, будь добра, просто сделай так, как я говорю.
– Я постараюсь, – пообещала она. Кэтлин взяла его за руку и вывела из комнаты, прикрыв за собой дверь. – Скажи, почему в тебя стреляли?
– Я же говорил тебе, не знаю.
– Кто-то хочет лишить тебя жизни, а у тебя нет ни малейшего представления, кто бы это мог быть? Ты меня обманываешь, Шейн Макенна? Или за дуру держишь?
Она отпустила его руку. Невозможно было прикасаться к нему и разговаривать в таком тоне. Сердце ее бешено колотилось в груди, а колени дрожали.
– Ты уж реши для себя: либо я нужна тебе как настоящая жена, либо нет. А если да, то мы должны быть честными друг с другом. Не надо обращаться со мной как с ребенком – я твой друг, твой напарник.
– Да я-то как раз считал, что с тобой можно обращаться как со взрослой.
– Так в чем же дело? Ты ведешь себя так, словно я твоя дальняя родственница, которую ты терпеть не можешь, но должен принять в своем доме.
Шейн скривился.
– Что за вздор ты несешь, женщина?! Уже поздно, давай-ка...
– Нет, Шейн. Мы оба начали наши отношения не с той ноты. Мы так долго были в разлуке, так много случилось у каждого из нас за эти годы, что мы похожи скорее на незнакомцев, нежели на мужа и жену. Почему ты пригласил меня, если я тебе не нужна?
Он прикоснулся к ее щеке своей шершавой ладонью.
– Я хотел, чтобы ты была рядом со мной с той первой минуты, как моя нога ступила на землю Америки.
– Неплохо для начала, – прошептала Кэтлин. От волнения ее била дрожь, но она уже не могла пойти на попятную. – Может, попробуем забыть все, что произошло между нами за последнее время, и начнем все сначала?
– Что ты хочешь от меня, Кейти? – Его голос пробрал ее насквозь, а глаза, казалось, были полны чувства.
– Представь, что мы на пристани, – шептала она, – я только что заметила своего мужа, а он – меня.
– Из меня никудышный актер.
– Это не важно, Шейн, – проворковала она, поднялась на цыпочки и обняла его. Ее губы нашли его, и она поцеловала своего мужа со всей нежностью, на которую была способна.
Глава 5
В тот момент, когда их уста слились в поцелуе, Кэтлин ступила на тонкий лед. Чувства ее закружились
